Леонид Млечин - Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

— Невывоз куриного помета с птицефабрики приводит к тому, что куры отравляются и подыхают, скорлупа яиц становится тонкой, из-за этого случается большой процент их боя...

Вот еще одна история. Первый секретарь Пермского обкома Бо­рис Всеволодович Коноплев рассказывал, как для химического завода закупили оборудование в ФРГ. Установку оборудования должна была по контракту осуществить фирма-поставщик. Но визы западным немцам не дали. Решить вопрос, объяснил Борису Коноплеву заместитель мини­стра химической промышленности, может только председатель КГБ Ан­дропов.

Первый секретарь обкома в тот же день позвонил Андропову. Председатель КГБ обещал разобраться. На следующий день он перезво­нил Коноплеву:

— Согласия на приезд «фирмачей» дать не могу. Ты хорошо знаешь, в окружении каких предприятий и конструкторских бюро нахо­дится завод.

До Андропова КГБ был госкомитетом при Совете министров. Он добился повышения государственного статуса своего ведомства. 5 июля 1978 года указом президиума Верховного Совета СССР КГБ при Совете министров СССР был окончательно выведен из подчинения пра­вительству, получил особый надведомственный статус и стал назы­ваться просто: КГБ СССР. Территориальные органы госбезопасности стали именоваться управлениями по краям и областям. Указания КГБ стали обязательными для всех учреждений страны.

Андропов восстановил все районные звенья госбезопасности, которые были расформированы его предшественниками, отделы госбезо­пасности на крупных предприятиях и в высших учебных заведениях.

Андропов заботился о материальном благополучии своих подчи­ненных, и они отвечали ему полнейшей преданностью. Но еще больше были благодарны за то, что вырос престиж комитета. Разговоры о том, что творила госбезопасность при Сталине, отошли в прошлое. В истории органов остался только светлый образ рыцаря революции Фе­ликса Дзержинского, и служба в КГБ стала завидной.

Юрий Владимирович выступал редко, говорил спокойно и медленно. Абсолютное большинство его подчиненных никогда живьем председателя не видели. Им рисовался образ великого человека, си­дящего где-то в поднебесье.

Новый председатель произвел на подчиненных впечатление сво­ей находчивостью. Генерал Олег Данилович Калугин (сейчас он счита­ется предателем, а тогда был одним из выдвиженцев Андропова) опи­сал одну серьезную операцию. В КГБ получили сведения о том, что американцы хотят завербовать жену советского резидента, сыграв на ее необычных сексуальных пристрастиях: она остановила свой выбор на собаке. Совещание проводил сам Андропов. Председатель КГБ предложил смелое решение — отравить собаку. Но отечественная химия крепкий собачий организм не взяла, собаку только парализовало, к величайшему огорчению ее хозяйки...

Служба в КГБ казалась романтическим делом. Это подкрепля­лось сознанием собственной исключительности, причастности к че­му-то секретному, недоступному другим. Хотя низовых сотрудников ни о чем особом не информировали. Начальство и не хотело, чтобы подчи­ненные знаки что-то выходящее за рамки их прямых обязанностей. Зато им платили неплохую зарплату, давали квартиры, продоволь­ственные заказы, у КГБ были свои поликлиники, госпитали, ателье, дома отдыха и санатории, куда ездили практически бесплатно.

Начальник военной контрразведки генерал-лейтенант Иван Лаврентьевич Устинов жаловался Андропову, что офицеры-особисты не получают надбавку за воинское звание (см.: Красная звезда. 2004. 11 июня). Зато оклады особистов были выше, чем у остальных офице­ров. Но генерал Устинов доказывал Андропову, что отсутствие над­бавки — это безобразие, компрометация, моральное давление на его работников:

— Приходит наш товарищ к начфину и видит, что другим офице­рам деньги за звание дают, а ему нет! Хотя вместе служат, вместе все вопросы решают...

Сопротивлялось управление кадров КГБ: нельзя платить за звание только военным контрразведчикам, другие офицеры госбезопас­ности обидятся. Андропов добился, чтобы ввели денежное довольствие за звания всему аппарату комитета. В результате особисты стали по­лучать значительно больше армейских и флотских офицеров, среди ко­торых они служили. Симпатий это контрразведчикам не прибавило. Внутри комитета военных контрразведчиков опекал генерал Цинев, и они быстрее росли в званиях.

В 1975 году на коллегии КГБ рассматривался вопрос о работе особистов в Ракетных войсках стратегического назначения. Андропов согласился с предложением повысить руководителям особых отделов в ракетных войсках и оперативному составу штатные воинские звания на одну ступень. Таким образом, особисты оказывались в более высоких чинах, чем сами ракетчики. Потом это распространили и на военных контрразведчиков на подводном флоте. Генеральский корпус в КГБ рос как на дрожжах.