Леонид Млечин - Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

После того как Ярузельский ввел военное положение, право говорить свободно осталось только у священнослужителей. Вот тогда вся страна и услышала имя ксендза Ежи Попелюшко. Он ничего не бо­ялся, вспоминают те, кто хорошо его знал. Ежи Попелюшко создал не­большой центр благотворительной помощи нуждающимся. Иностранные корреспонденты, работавшие тогда в Варшаве, отмечали, что, в от­личие от некоторых иных отцов церкви, равнодушный к мирским благам Ежи Попелтошко, худой, почти истощенный, сам иностранной помощью не пользовался.

В его комнате в костеле на стене висела огромная карта Польши, на которую были нанесены все лагеря для политических за­ключенных. Тихий, скромный священник, рассказывают его друзья, превратился в своего рода связного активистов «Солидарности». Он знал, что происходит в ушедшей в подполье «Солидарности», и жил в постоянном страхе, что его арестуют. Тогда он перестал спать. Запрещенную литературу он хранил в мешке, который висел за окном его спальни. Когда он куда-то ехал, его сопровождали рабочие с ме­таллургического комбината, которые его очень любили.

Он не испытывал ненависти к правительству. Но он строго следовал слову Божьему. Ежи Попелюшко родился в очень простой се­мье. Его родители вспоминают, что он с детства тянулся к религии. Когда вырос, поступил в семинарию. Первый открытый конфликт с вла­стью у Ежи возник во время обязательной воинской службы. Его от­правляли в карцер за то, что и в армии он проводил молебны.

Преданного религии молодого священника приметил его глава Польской католической церкви кардинал Вышинский. Ксендз Ежи служил столь ревностно, что епископы опасались за его здоровье. От него требовали, чтобы он побольше отдыхал, и даже перевели в менее по­сещаемыН костел. Но для Ежи Попелюшко, вспоминают то, кто его знал, не было иной жизни, кроме служения Богу,

Попелюшко по собственной инициативе принял на себя обязан­ности капеллана на огромном металлургическом заводе в Варшаве, где быстро завоевал сердца рабочих. Он быстро стал искренним сторонни­ком «Солидарности».

— Долг христианина — следовать правде, даже если правда нам дорого обходится, — говорил Попелюшко своим прихожанам. — Попросим Бога помочь нам сохранять достоинство каждый день кашей жизни.

В самые тяжкие часы военного положения искренние и красно­речивые проповеди Попелюшко вселяли надежду в поляков: может быть, запрещенная «Солидарность» еще возродится.

«Его проповедь была откровенно политической, — вспоминает российский академик Вячеслав Всеволодович Иванов, побывавший тогда в Варшаве. — За его словами следовало то, что я не видел и не слы­шал раньше. Мы бы назвали это религиозным музыкально-поэтическим вечером.

Все собравшиеся (а их было множество: на праздник Богомате­ри Ченстоховской пришли группы рабочих из разных городов) вместе пели религиозные гимны и патриотические песни, их текст высвечи­вался на транспарантах. Перед тем как мы разошлись, настоятель со­бора нас предупредил, что надо соблюдать осторожность. После того, что мы слышали в храме, все должны вести себя достойно. Его напут­ствие произвело впечатление. Через ряды милиции проходили спокой­но. Но в следующий раз, когда я спустя три года проездом через Варшаву был в этом храме, видел уже не Попелюшко, а его могилу».

Попелюшко поддерживал живой дух «Солидарности». Его поведе­ние раздражало руководство церкви, которое считало введение воен­ного положения меньшим злом. Большим злом было вторжение частей Советской армии. Но Попелюшко не делал попытки быть сдержанным и не прислушивался к предупреждению епископов.

В дневнике Попелюшко есть такая запись — после встречи с кардиналом Юзефом Глемпом: «Его обвинения совершенно выбили меня из колеи. Даже на допросах в службе безопасности ко мне относились с большим уважением...»

Имя Попелюшко значилось в списке шестидесяти девяти священни­ков, которых социалистическое правительство обвинило в том, что они пересекли опасную линию, отделяющую политику от религии. Из­вестный публицист Ежи Урбан, который в тот момент был представи­телем правительства по печати, написал очень резкую статью, в ко­торой назвал Ежи Попелюшко «современным Распутиным, «Савонаролой», «фанатиком».

Долг христианина — следовать правде, даже если правда нам дорого обходится, — говорил Попелюшко своим прихожанам. — По­просим Бога помочь нам сохранять достоинство каждый день нашей жизни.