Леонид Млечин - Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

В августе в кабульскую резидентуру пришел запрос: «Просим тщательно разобраться, нет ли серьезных трений и разногласий в от­ношениях между Тараки и Амином и есть ли в рядах НДПА такие же или более сильные личности, чем Амин».

Ответ резидентуры гласил: вся реальная власть в руках Амина, поэтому надо либо сократить его полномочия, либо думать о его за­мене. Партийные и военные советники придерживались прямо противо­положного мнения: надо поддерживать Амина.

Сначал министра обороны в Афганистане не было, курировал министерство Амин, но он был занят тысячью дел. Потом назначили министром активного участника революции полковника Мохаммеда Асла­ма Ватанджара. В 1978 году он на своем танке первым подъехал к дворцу Дауда и сделал первый выстрел. Тараки очень любил Ватанджа­ра. По мнению Заплатина, министерская ноша недавнему командиру ба­тальона оказалась не по плечу. Ватанджар принадлежал к так называе­мой «группе четырех», которая объединилась против Амина. В эту группу входили начальник управления национальной безопасности бывший военный летчик Асадулла Сарвари, министр связи Саид Мохам­мед Гулябзой и министр внутренних дел Шерджан Маздурьяр (затем ми­нистр по делам границ).

Тараки просил Заплатина взять Гулябзоя на политработу в армию, рекомендовал его: он очень хороший товарищ. Генерал Запла­тин дважды с ним разговаривал и отверг. Сказал Тараки откровенно:

Он мне не нужен. Он не хочет работать. Ему надо отдох­нуть и погулять.

По мнению генерала Заплатина и других наших военных совет­ников, «группа четырех» — это были просто молодые ребята, которые, взяв власть, решили, что теперь они имеют право ничего не делать, расслабиться и наслаждаться жизнью.

А дело страдало, — говорит Заплатин. — Они гуляки, Тараки их поощряет, прощает им выпивки и загулы, а Амин работает и пыта­ется заставить их тоже работать. Они жалуются Тараки на Амина, об­виняя Амина в разных грехах. Вот с чего началась междоусобица.

А за Сарвари, руководителем госбезопасности Афганистана, стояло представительство КГБ; это был их человек.

Полковник Александр Кузнецов много лет проработал н Афгани­стане военным переводчиком, был там и во время апрельской револю­ции. Он вспоминает:

— Амин, конечно, не был трезвенником, но считал, что в во­енное время нельзя пить, гулять, ходить по девочкам. А наши органы как работают? Привыкли с кем-то выпить, закусить и в процессе за­столья расспросить о чем-то важном.

Но с Амином так работать было нельзя, зато с четверкой мож­но. Они и стали лучшими друзьями сотрудники КГБ. Информация «груп­пы четырех» пошла по каналу КГБ в Москву. Их оценки будут опреде­лять отношение советских лидеров к тому, что происходит в Афганистане. Четверка старалась поссорить Тараки с Амином, надеяс отстранить Амина от власти. А тот оказался хитрее.

В начале сентября, выступая на митинге в Кабульск универси­тете. Амин назвал людей, которые стоят во главе заговора, поддер­жанного американским ЦРУ. Это был четверо министров во главе с Ва­танджаром.

13 сентября все четверо в сопровождении охраны неожиданно нагрянули в советское посольство. Они хотел разговаривать с главой представительства КГБ в Афганистане генерал-лейтенантом Борисом Семеновичем Ивановым. Утверждали, что Амин — агент ЦРУ и враг ре­волюции. Генерал Иванов попросил их изложить все на бумаге и пред­почел поскорее вывести опасных гостей из посольства.

На следующее утро, вспоминает полковник Морозов, сотрудник резидентуры приехал к Гулябзою. Он должен был забрать обращение четырех министров и заодно вежливой форме попросить их больше не приезжать к генералу Иванову в посольство.

У Гулябзоя собрались все четверо министров. Они был воору­жены пистолетами и автоматами. Прямо при сотруднике резидентуры Сарвари позвонил Тараки и стал ем говорить, что Амин готовит заго­вор и что они четве готовы приехать и взять Тараки под защиту. Та­раки это предложение отклонил. Сотрудник резидентуры забрал подго­товленные четверкой бумаги, в которых говорилось что Хафизулла Амин начал встречаться с кадровыми работинками ЦРУ еще до апрель­ской революции, и вернулся в посольство. А в два часа дня жена разведчика пришла в посольство и сказала, что четыре министра прие­хали к ним домой.

Давай, старик, рви домой и узнай, чего они хотят, — сказали разведчику.

Афганцы с автоматами и ручными пулеметами рассредоточились по всему дому.