Сергей Кургинян - Смысл игры и другие выступления

[Кирби]

Как вы будете уговаривать эту молодёжь, новую, быть такими коммунистами, которые будут не играть в X-box каждый день, не обращать всё внимание на волосы, а работать руками? А как это? Или это уже поздно?

[Кургинян]

Нет, это не поздно. Я считаю, что молодёжь просыпается, что вообще Россия просыпается, что она как-то собиралась умереть в этом псевдо-буржуазном сне, но так как-то её удалось разбудить, она оглянулась, и спрашивает: «А что такое со мной вообще-то? Что происходит? Почему это мне внушили такой комплекс неполноценности? Почему это так оскорбили моё советское прошлое? Почему меня лишили возможности жить в соответствии с моим представлением о благе?» И когда это благо, счастье, этот высокий духовный климат, идеал, и ощущение ВЕЛИКОЙ страны, ВЕЛИКОГО общего дела будет снова дано русским, все эти потребительские машинки рухнут, тем более, что давно пора обрушить их, прошу прощения, во всём мире.

[Кирби]

Есть у нас вопрос из Свердловской области. Кристиан пишет: «Вы хотите глобальных изменений. Скажите, что именно вас не устраивает в современном мироустройстве?»

[Кургинян]

Меня не устраивает то, что модерн закончился. Закончилось «модернити», как говорят, пятисотлетний цикл. Все принципы этих циклов, все говорят «Crysis of state» — кризис национального государства, кризис нации как формы общности, кризис буржуазной экономики (модерн — это буржуазия), кризис модели развития, основанной на классическом линейном прогрессе и гуманизме, кризис, связанный с иррациональной наукой, которая уже сама заканчивается. Масса этих кризисов: кризис финансов — не может больше быть модели, в которой деривативы будут исчисляться секстиллионами долларов, это гигантская подушка виртуала, гора виртуала на маленьком-маленьком фундаменте реальных денег. Всё это кончается. Кончается буржуазный этап, кончается парадигма в 500 лет, и Россия оказывается сейчас держателем альтернативных моделей развития. Весь мир раньше шёл по пути модерна, это был гордый конь, он скакал, и все на нём скакали, и говорили: «Зачем это русские едут на кривой козе куда-то вперёд? Что это за коза?» Теперь конь упал. Я всё шучу: «Куда ты скачешь, гордый конь, и где отбросил ты копыта?» Он отбросил копыта и лежит, этот конь модерна. И вдруг оказывается, что единственное средство передвижения — это русская кривая коза! И русским говорят: «Вы её забудьте, её нет, её не надо!» Русские говорят: «Как? На ней-то можно ехать, а на других-то средствах вообще некуда ехать!» Русские сей час становятся чуть ли не монополистами альтернативных идей развития, они на историософском, глобально-философском рынке становятся чуть не монополистами, а их всё время вбивают в подражание, в имитации, в какие-то обезьянничания от чего-то, что уже далеко уходит. Им говорят о какой-то модернизации — какая модернизация?! В России нет традиционного общества, как её можно модернизировать? Модернизировать можно, опираясь на ресурсы традиционного общества, может, где-нибудь в Китае или в Индии. Россия 30 раз уже перемодернизирована, русские или пойдут вперёд в развитие другим путём, другим глобальным путём и укажет другим, куда надо идти, или они погибнут. С моей точки зрения, ситуация именно такова. А с точки зрения власти, с точки зрения правящей элиты, даже более того — правящего класса, всё не так, нужно дальше и дальше копировать, обезьянничать и делать Россию второстепенной страной западного мира, а русские не хотят этого! В этом смысле мы являемся стратегическими оппонентами не только власти, но всей элиты и всего правящего класса. Это называется КОНТР-ЭЛИТА.

[Кирби]

И то, что я могу добавить, как американец: все думают, там всё лучше. С системой, которую устроили, чтобы там, может быть, было лучше, в плане домов, улиц, всего этого — это была другая система. То, что она делает сейчас, на западе, — это гибельный путь, и нам почему-то надо следовать за этим постоянно. Но у нас сейчас есть звонок. Оля, здравствуйте!

[Оля]

Да, здравствуйте. Я побывала на митинге Кургиняна, и один момент я не совсем поняла. У нас разделились мнения с теми, кто пришёл на митинг. Всех интересует, что будет сейчас после выборов, и Сергей Ервандович намекал на некоторые драматические события, то есть бывают бархатные революции, а бывают с более драматическим концом, и, возможно, даже с какими-то кровавыми событиями. Считает ли он, что это у нас возможно? И ещё он призывает русских людей к борьбе — вот интересно, что он скажет чётко — между кем и кем будет происходить борьба, и какими способами. То ли это вооружённое сопротивление, если оно, конечно, будет нужно, то ли это идеологическая борьба?