Сергей Кургинян - Смысл игры и другие выступления

Ситуация острая сегодня, до предела. Я занимаюсь реальной политикой более 25 лет. И такой острой, такой напряженной, такой сложной и двусмысленной она (ситуация) не была никогда. Даже в чудовищную эпоху перестройки, даже перед 91 годом.

Никогда она еще не была такой опасной, такой острой, такой острой и такой двусмысленной. Поэтому я сделаю передачи короче, а выступать буду чаще: два или три раза в неделю.

Ситуация сложна и двусмысленна. Двусмысленно очень и очень многое. Двусмыслен Кремль, поделившийся на части внутри себя и частью своей очевидным образом заигрывающий с американцами. Двусмысленны сами американцы и НАТО. Двусмысленна «оранжевая» улица, заигрывающая и с либеральным Кремлем, и с НАТО. Двусмысленны коммунисты. И это, может быть, самое тяжелое из того, что есть. Всё двусмысленно, и в эту двусмысленность втягивают народные массы, которые не обязаны вникать во всё это. Слишком сложное, слишком двусмысленное, слишком противоречивое варево, которое засасывает, как засасывают огромные воронки. Когда-то было сказано, что наступил период турбулентности — да, вот турбулентность, глобальная турбулентность пришла и по нашу душу. Турбулентность — это и есть вот такие вот вихри, водовороты, воронки, когда всё волочет, как щепки, в каком-то огромном потоке. И для того чтобы это все не кончилось катастрофой, нужно, чтобы огромное количество людей — простых людей, людей, ранее политикой не занимавшихся, — осознало ситуацию во всей ее сложности и противоречивости. Это почти невозможно. Но для того чтобы это состоялось, нужно сделать всё возможное и невозможное. И я это сделаю.

Я понимаю, что в такие периоды — перевозбужденности общественной, а турбулентность — это еще и гигантская общественная перевозбужденность, граничащая с психозом, чем угодно еще, — мало говорить о смысле событий и восклицать: «Люди, какая вам разница, кто я такой, дважды два ведь — всё равно четыре». Нужно еще и говорить о себе, потому что прежде всего будут спрашивать: «А ты-то кто? А почему ты об этом говоришь? А в Интернете о тебе то-то и то-то написано». Понимая это и понимая ответственность за то, что происходит, я переламываю себя и занимаюсь тем, чем никогда не хотел заниматься. То есть ёмкой, короткой манифестацией собственной позиции, ответом на вопрос, кто я такой.

Я никогда не хотел этим заниматься еще и потому, что считал, что моя позиция слишком ясна тем, кто знаком с моей деятельностью на протяжении десятилетий, с моими текстами, с моими поступками. И что в таких-то вопросах, в конце концов, решающее значение имеет не заявление, которое ты делаешь сейчас, а прожитая жизнь. Но — смута у порога. Воистину она у порога, а вместе с нею рука об руку идет вот эта самая перевозбужденность, знакомая мне по Перестройке, она же — социально-психологический коллективный невроз, психоз и так далее.

И поскольку в этой ситуации планировать свое политическое поведение должны люди, которым в предшествующую эпоху было глубоко наплевать на то, что именно я писал, что именно я делал и говорил. Вот все-таки я этим людям, перед тем как начать рассказывать про ситуацию, что-то скажу о себе.

Что придает смысл человеческой жизни? Идеалы. Я считаю, что только они. Если у человека есть идеалы, которые у него внутри, в каждой клеточке его тела, в сердце, в мозге — везде. Вот если они есть, то у жизни есть смысл. А также всё остальное: вкус, цвет, запах, энергетика, реальное содержание и всё прочее. Потому что вообще-то говоря, честно говоря, положа руку на сердце, жизнь — штука крайне небезусловная.

Люди стареют, теряют близких, умирают, болеют и т. д. И вот пока есть идеалы, все эти невзгоды можно сносить. Можно любить других, можно сострадать другим, можно составлять вместе с этими другими единое целое. И не важно, называется это маленький коллектив или огромная страна. Всё равно. Можно избежать такого воющего одиночества и всего, что связано с этим.

Но главное, наверное, даже не это, а то, что пока идеалы есть — есть новизна, в жизни открываются новые страницы. Ты можешь идти наверх, восходить, открывать для себя что-то страшно важное, новое, восхищаться, говорить: «Надо же, я думал, что всё уже понятно, а на самом-то деле о-го-го!» Значит, когда ты сохранил идеалы — ты сохранил молодость. Внутреннюю молодость. Потому что только идеалы, я убеждён в этом, опять-таки, на тысячу процентов, противостоят самому страшному, самому губительному и унизительному заболеванию — внутреннему старению.