Сергей Кургинян - Смысл игры и другие выступления

И что же делают люди? Они уничтожают реальность. Они ненавидят её, они уничтожают её как угодно. Словом. Идиотскими, вонючими, дурацкими словами. Вот я ознакомился с тем, как вопрос об «Историческом процессе», моё участие в нём, обсуждает Петровская, Ларина и Сванидзе. Ещё раз об этом «Историческом процессе». У меня вот есть интуиция. Я ей доверяю. Я, конечно, доверяю не только ей. Доверяй, но проверяй. Бывает, но не регулярно, но у меня есть определенная интуиция, которой я верю полностью. Вот я знаю, ещё один шаг вперед, ещё одна передача «Исторический процесс», и я на пенсии. А я не хочу на пенсию. Вот я не знаю, что будет без передачи. Возникнет что-то другое. В конце концов, после передачи «Суд времени» была пауза и вышла замечательная передача «Суть времени», которая сделала больше, чем «Суд времени». Это другое дело, что я буду делать. Вот ещё одна передача «Исторический процесс», вот вышел я на эту замечательную передачу, где Сванидзе с Кесилёвым махались шашками, вот вышел я на неё вместо Киселёва — и я на пенсии.

Я в роли Киселёва или в роли Сванидзе. Всё кончено для меня. У меня мать по этому поводу обсуждала с бабушкой переход на работу с ГосЛитИздата, где она был, я не помню, кажется, старшим редактором, получала больше двухсот рублей в Институт Мировой Литературы, где она должна была быть младшим научным сотрудником со степенью и сто девяносто получать. Ну и бабушка говорила: «Зачем такое понижение? И вообще, тебе же нравится работа». И мама сказала, что: «Да, конечно, она мне нравится. Но только если я останусь в ГосЛитИздате, то я уже должна приглядеть то место на полке, на которое я поставлю вазу, которую мне подарят, когда я пойду на пенсию». Бабушка спросила: «А в институте Мировой Литературы?» Мама говорит: «А там неизвестно, что будет». «Ну, это серьёзный аргумент», — сказала бабушка и согласилась с дырой в семейном бюджете.

Вот я точно знал, что я должен зарезервировать себе ту вазу, которую мне подарят на втором канале, когда я окажусь на пенсии. И это была интуитивная причина, по которой — всё. Я ещё не помню, в январе, в конце декабря сказал, что всё, я дальше не играю по этим правилам. Мне сказали: «Ну, всё-таки, февраль…» Я отыграл. Это уже была никакая не передача «Исторический процесс». Никакой там истории не было. Там обсуждался митинг. Я докрутил эту спираль до Поклонной. И всё. А о чём надо говорить со Сванидзе? После Поклонной, после всех этих метаморфоз, при этом катастрофическом состоянии дел. О чём надо говорить со Сванидзе, при условии такого раскола в обществе. Вы мне не объясните? Я не понимаю, о чём. Говорить уже больше не о чем.

Что-то совершенно другое начинается в нашей жизни. Совсем другое. И об этом «другом» надо поговорить, но только, поскольку, передача называется «Смысл игры», то перед тем, как поговорить об этом «другом», давайте всё-таки дотянем до конца сюжет с численностью митингов, и с тем, что из этого вытекает. Сюжет с ложью и правдой.

Оранжевые неумолимо раскручивали спираль своей митинговой активности. И помогали им в этом американцы. Такт за тактом. 24 декабря, собрав митинг на Воробьёвых горах, мы показали, что не все ещё легли под Болотную. А казалось, что все. Мы сожгли эту белую ленточку и сделали всё остальное. Потом, в серии передач «Исторический процесс» мы дали информационно-идеологический бой Болотной. Ключевым моментом этого боя была передача, где участвовали Рыжков и Собчак, которые пришли высокомерными победителями, а ушли оттуда на карачках. И Рыжков кричал: «Боже мой, боже мой, какие мы идиоты, зачем мы согласились сюда придти». Потом началось формировании широкой антиоранжевой коалиции, антиоранжевого комитета. На самом деле, я-то лично формировал его намного раньше в закрытом режиме. Потом произошла Поклонная, на которой мы действительно сломали хребет этой оранжевой гадине. А потом мы показали, что мы готовы развивать спираль и дальше. Что мы не хотим эскалации, наоборот, предлагаем всячески, настаиваем на том, чтобы был мир, и чтобы был договор о легитимности. Общественный договор по этому поводу. Но если люди захотят эскалации, а то, что люди сорвали этот договор о легитимности, говорит о том, что они хотели эскалации… «То тогда, — сказали мы, — мы, как законопослушные граждане, чтящие конституцию и всячески чурающиеся экстремизма, тем не менее, дадим вам адекватный ответ и на это. На всё, что угодно».

В этой спирали и был главный смысл, дадим ответ на все что угодно. И когда эта решимость, была проявлена, то перестали раскручивать ту, оранжевую спираль. Мы опять, изменили смысл игры, и я знал об этом, называя передачу Смысл Игры. Мы изменили смысл игры, потому что они навязывали противостояние войск, народу. С этой стороны, как в 91-ом году — БТР-э, мертвые танки и ошалевшие милиционеры, а с этой стороны — благородные митингующие. Вот так они хотели, вот эту игру — Немцов, Рыжков, Касьянов, Собчак и другие, выигрывали на раз. Они уже знали, что они ее выиграли, и американцы ее санкционировали, потому что это и есть софт пауэр, то на что готов Обама, мягкая власть.