Сергей Кургинян - Смысл игры и другие выступления

[Из зала (плохо слышно):]

— Последнее сообщение. Около сотни людей, или чуть больше, отказались уходить: Пономарёв, Яшин, Навальный, Удальцов и т. д. ОМОН их начал винтить, примерно сотню человек арестовали и увезли в… <���куда увезли, не разобрала, т. к. не владею контекстом, куда именно должны были увезти>

[Кургинян]

В городе нет крови?

[В ответ — отрицательный жест]

Раз крови нет, то я объявляю завершённым наше собрание, но помните, что оно может возникнуть завтра, послезавтра, через неделю. Я не верю, что всё окончательно позади. Но дай нам бог полтора года, чтобы вырасти и стать сильными! Дай нам этого, дух истории, дай нам этого, та миссия, которую мы на себя возложили, а ведь мы её на себя возложили, и это главное! Слава России! Слава России! Спасибо вам всем, друзья! Спасибо! И помните! Завтра вам скажут, что вас здесь опять было двести человек. Ну вот помните эту нашу встречу и идите к людям. Потому что если сейчас к ним не идти, завтра может быть поздно. Идите осторожно, умно, запомнив всё, что я здесь сказал. И когда вы соберётесь в следующий раз, вы должны быть ещё больше готовы, чем готовы сейчас. Это главное! Спасибо вам!

…

Надо ещё грамотно выйти!

10 марта 2012 года оранжевое движение в России потерпело не окончательное, а промежуточное фиаско. Оно не исчезло, но ему не удалось быстро раскрутиться, ему не хватило решительности для того, чтобы перейти к радикальным действиям и эти действия не были одобрены из-за рубежа.

Даже такой авантюрист, как Обама (а я убеждён, что Обама именно авантюрист, глобальный авантюрист), не рискнул санкционировать переход к сирийскому сценарию в России, являющейся всё-таки как никак ядерной страной.

Обаме казалось, что он сокрушит Россию мягко с помощью так называемой «софт пауэр» — мягкой власти — с помощью так называемой оранжевой революции. Без единого выстрела. Когда оказалось, что нужно либо идти на эскалацию (причём немедленно), либо давать задний ход, то Обама предпочёл дать задний ход. Подчёркиваю, даже будучи крайним авантюристом.

Таким образом, 10 марта американский «блицкриг», направленный не на сброс Путина, а на разрушение России, потерпел поражение.

Дело тут не в том, что удалось защитить Путина. Лично я не защищал Путина, я постоянно и настойчиво называл себя противником его политики (чуть ниже объясню почему). Мы защищали не Путина, а Россию. И мы её защитили.

В очень многих странах мира американцам удалось этим самым «консервным ножом» оранжевых революций вскрывать страны, как банки, одну за другой. Это произошло в Югославии, в Сербии. Потом это произошло в Ливии, в Египте. Они попытаются это сделать в Сирии (неизвестно, с каким результатом). Это произошло на Украине или (как они хотят, чтобы мы говорили) в Украине. Это произошло в Грузии, в Киргизии и много ещё где.

Но это не произошло в Иране, это не произошло в Белоруссии, и это не произошло в России. «Счастье было так близко, так возможно». Можно было не просто отмстить Путину за всё: от мюнхенской речи до его упорных нежеланий отдавать Северный Кавказ. Можно было ещё и, пользуясь крахом путинской системы, обрушить Россию до конца.

У нас, к сожалению, так устроена страна, что, когда политические системы рушатся, то следом за ними начинаются катастрофы государственности. Помните? Так было с Советским Союзом. Рухнула КПСС — рухнула сразу следом за ней и государственность, Советский Союз.

Когда говорят, что оранжевых революций вообще-то нет, это всё выдумки разных господ, являющихся проектами Кремля, то хочется спросить: «А перестроек тоже не было?» Перестройки не было? Не было не только событий в Сербии, не только событий в Ливии и не только событий в Египте, не только событий на Украине, не только событий в Киргизии и Грузии, не было и перестройки у нас?!

Мы не теряли государство, оно не распадалось?! Люди, которые сейчас говорят, что оранжевых революций не было… А ведь это теперь уже не только либералы, которые всегда утверждали, что Советский Союз рухнул, потому что это была очень плохая, скверная система, сгнившая, изжившая себя и так далее, а, кроме того, это гигантское счастье — освободиться от многонационального государства и зажить в меньшем, но более гомогенном государстве. Так говорили либералы, а ведь коммунисты-то говорили по-другому, — что это были происки американского империализма, что это было преступление Горбачёва, Яковлева и других, что они, негодяи, разрушили государство вместе с Ельциным.