Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

Королев вошел во вкус и уже сам предложил запустить следующий еще более тяжелый, весом 1327 кг, спутник к Первомаю.

Старт назначили на 27 апреля 1958 года. Закончился он аварийно, спутник потеряли. Имевшийся в запасе второй экземпляр вывели на орбиту только 15 мая.

Отец сделал для себя выводы и, когда начались пилотируемые полеты, стал непреклонен. Любые предложения приурочить запуск космонавта к дате отвергал с порога, запрещал. Аргументировал свою позицию он просто: «Радость успеха может в одночасье обернуться траурным похоронным маршем. Риск, потери в новом деле неизбежны. Поэтому не следует испытывать судьбу». И с улыбкой добавлял: «Поспешишь — людей насмешишь».

Перелистайте календарь: до конца 1964 года пилотируемых запусков к праздникам не делали.

Неприятие отцом трюкачества в воздухе, а затем и в космосе, грозящего людям гибелью, уходит корнями в 1930-е годы. Произрастает оно из трагедии «Максима Горького». Так назывался наш самый большой самолет конструкции Туполева. Построили его в единственном экземпляре и утверждали, что он не имеет равных в мире.

«Максимом Горьким» гордились по праву, самолет в сознании людей отождествлялся с могуществом страны, неоспоримыми достоинствами социализма. Его демонстрировали по любому подходящему поводу. Первого мая 1935 года придумали катать в московском небе отличников авиационной промышленности. Затея пришлась всем по нраву, катания продолжались и в последующие дни. А для сравнения рядом пустили поликарповский юркий биплан — истребитель И-153. Устроители считали: на его фоне гигант станет глядеться еще грандиознее. Истребитель крутился вокруг «Максима Горького», как оса над банкой меда. До тех пор, пока 19 мая, не рассчитав маневра, летчик не врезался в его крыло. Оба самолета рухнули на землю. Все пассажиры и экипаж погибли.

На отца, работавшего в те годы секретарем Московского комитета партии, трагедия подействовала сокрушительно. Погибли люди… К тому же Сталин обвинил отца и председателя Моссовета Булганина в потворстве опасной затее. Праздничная бравурная музыка сменилась траурным маршем. Отец и Булганин вместе с другими несли урны с тем, что удалось наскрести среди обломков…

Испытания «семерки» продолжались параллельно с запуском спутников. Удачи сменялись каскадами взрывов, падений, отказов. Не моя задача описывать их, получится толстенная книга. А вот один случай я считаю необходимым упомянуть.

В тот день отец пришел домой не то чтобы расстроенным, скорее, сильно обеспокоенным. Произошла кошмарная история. При пуске «семерки» отказал прибор, управляющий дальностью полета. Ракета пролетела над Камчаткой, вышла за пределы нашей территории и устремилась в направлении США. К счастью, соседнего континента она не достигла. Кончилось горючее, последняя ступень вместе с боевой частью упала в Тихий океан. Никто не знал, засекли американцы перелет или нет. Отец взволновался. Ведь так можно спровоцировать войну.

В те дни отец впервые заговорил о том, что желательно установить специальную линию связи с Вашингтоном с целью предупреждения об ошибках и устранения случайной возможности возникновения ядерной войны.

Стремительно возраставший вес советских искусственных спутников Земли породил обошедшую весь мир легенду о каком-то особенном засекреченном советском топливе. На самом деле обе стороны находились примерно на одном уровне. Американцы несколько опережали нас в автоматике, мы их в двигателях.

В 1950-е годы в обеих странах разрабатывались очень похожие ракеты. В США готовили к испытаниям межконтинентальный «Атлас» на кислороде и керосине. На тех же компонентах летала наша «семерка». Другая американская ракета этого класса, «Титан», использовала окислитель на базе азотной кислоты. Он не требовал сложного криогенного оборудования, как жидкий кислород, но обладал другим недостатком: его пары — настоящие отравляющие вещества. В те годы на это не обращали особого внимания. Азотная кислота, ее ржавого цвета испарения прочно вошли в быт двигателистов. Редко кто из них обходился без профессиональных отметин — ожогов на лице и руках. На кислоте создавались и наши ракеты средней дальности Р-12, Р-14. Аналогичные по дальности полета, а следовательно, и по назначению ракеты за океаном получили название «Юпитер» и «Тор». Они использовали керосин и кислород. Как видите, выбор оказался небогат.

И не могли наши страны очень уж далеко разойтись в ракетной технике. Танцевали мы от одной печки — ФАУ-2 Вернера фон Брауна.