Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Пенсионер союзного значения

Появилась вакансия. По традиции, пост Председателя ВЦСПС должен был занимать член Политбюро или кандидат в члены Политбюро ЦК. Его предложили Шелепину. Из здания ВЦСПС на Ленинском проспекте, естественно, труднее влиять на решения, готовящиеся в ЦК на Старой площади. Александр Николаевич понимал, что это еще одно поражение, но поделать ничего не мог. Все коллеги по Политбюро единодушно поддержали его кандидатуру, и прямой отказ мог привести к худшим последствиям. В июле 1967 года Суслов представил ВЦСПС их нового председателя, а 26 сентября Пленум ЦК освободил Шелепина от обязанностей Секретаря ЦК. Однако Александр Николаевич не смирился. Он — самый молодой член Политбюро, время работает на него, надо только потерпеть, дождаться, когда обстановка станет более благоприятной. А пока нужно оправиться от неудач и снова подготовить почву.

Как и в 1964 году, он стал искать влиятельную фигуру, которую можно было бы, самому оставаясь в тени, подтолкнуть на сколачивание оппозиции теперь уже Брежневу. В 1964 году таким лицом был Игнатов, в марте 1966 года внимание Шелепина привлек Микоян. Анастас Иванович покинул Политбюро и, видимо, по мнению Шелепина, представлял собой идеальную кандидатуру. Вероятно, Шелепин не сомневался, что после вывода из состава Политбюро Микоян недоволен и настроен враждебно к новому руководству. А на этом уже можно было сыграть. Кроме того, Микоян широко известен в партии и в стране, к его мнению прислушиваются. В случае же провала легко будет спрятаться в его тени.

Самому идти к Микояну было опасно. Неизвестно еще, как воспримет Анастас Иванович предложение. Мог попросту выгнать или того хуже — выдать, рассказав о визите кому не следует. Да и сам факт разговора едва ли останется в тайне: охрана, собственная или Микояна, без сомнения, доложит о странном свидании. Предстояло найти посредников и конечно же аргументы, способные произвести впечатление на Микояна. Зная крайнюю щепетильность Анастаса Ивановича, в качестве затравки было решено использовать недавний ремонт дачи Брежнева, обошедшийся в несколько миллионов рублей. Если он «клюнет», можно перейти к обсуждению политических вопросов, прощупать его настроения и дальше действовать по обстановке.

Но дело сорвалось в самом начале. Опытный и осторожный Микоян сразу почувствовал неладное и повел себя настороженно. Большие расходы на переоборудование дачи он не одобрил, но попытки обсуждения, не говоря уже о критике действий Брежнева, начисто отмел. По рассказу Серго Микояна, выступавшего в роли посредника в этих переговорах, ответ его отца сводился к следующему: «Конечно, нехорошо, что Леонид Ильич расходует средства на свою дачу. Поступать так нескромно, и я его действия не одобряю. Тем не менее это дело его совести. В целом же принципиальных разногласий по проводимой сейчас внутренней и внешней политике между нами нет, я с ней согласен и считаю линию в целом правильной».

Подводя итог, Микоян добавил, что человек он немолодой, свое отработал. Активной политической деятельностью больше не занимается и не собирается к ней возвращаться.

Шелепин ошибся в главном. Возможно, Микоян и был обижен своей отставкой, но карьера заговорщика его никогда не манила. О возвращении в состав Политбюро он уже не помышлял, еще менее был расположен стать орудием в чужих руках. Разговоры эти остались в тайне. Микоян никому не рассказал о них.

Не исключено, что Шелепин обращался не только к Микояну и проводил зондаж в разных направлениях. Едва ли отказ Микояна от сотрудничества заставил его отказаться от своих планов. Другие попытки Шелепина добиться реализации заветных намерений остаются по сей день тайной. С уверенностью можно сказать одно — к успеху они не привели…

Шли годы. Столь мощная в 1964 году коалиция «комсомольцев» распалась. Мечты о высших партийных и государственных постах становились все более зыбкими и расплывчатыми. Работа в ВЦСПС не клеилась, вызывая только раздражение своей явной бесперспективностью.

Однако «Железный Шурик» (так прозвали Шелепина то ли за жесткость характера, то ли с долей иронии по аналогии с железным Феликсом, легендарным первым Председателем ВЧК Феликсом Дзержинским) не хотел сдавать позиции. И тогда он решился на отчаянный шаг — личный разговор с Брежневым. Шелепин хотел любой ценой добиться возвращения в аппарат ЦК. А чтобы разговор не прошел бесследно, он подготовил письменное заявление в адрес Политбюро. Суть его заключалась в следующем.