Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Пенсионер союзного значения

Из статьи Александра Кривицкого «Итальянские силуэты», ЛГ (Литературная газета), 27 сентября 1972 г. «Неофашизм двоедушен, как изощренный политик, холодно свиреп, как наемный палач, труслив и неврастеничен, как профессиональный уголовник… Античеловеческая политика зовет на помощь биологию, вовлекая в свою орбиту, да и намеренно культивируя порочные характеры». «Morte al popolo» — «Смерть народу» — на лозунге на фасаде старого дома на Пьяцца де Ла Республика.

6 октября 1972 года . Заехала на кладбище в 14–00, не заходя домой. Посадила тюльпаны Лене, почистила могилу Н.С., поставила гвоздики. Когда шла под стеной старого кладбища, встретила пару пожилых людей. Он, проходя мимо меня, смотрел на боковую дорожку, позвал: «Ира, пойдем еще к Никите Сергеевичу». Она ответила из-за чьего-то памятника: «Пойдем, пойдем к нашему родному».

Когда возилась у могилы Н.С., подошла группа людей. Я подрезала цветы и головы не поднимала. Вдруг над моей головой раздается мужской голос: «Нина Петровна, что передать Вашим истринским знакомым? Я с ними часто говорю…»

Другой отозвался: «Тут со всех концов… Мы с Дальнего Востока…» Женщина говорит: «Много доброго Н.С. сделал для моей семьи».

21 октября, в Жуковке . [107] Дачный поселок Жуковка под Москвой на Успенском шоссе, куда мама после смерти отца переехала из Петрова-Дальнего. Пока я на даче, чувствую себя хорошо, вожусь на кухне, легко хожу, не устаю. В Москве же очень быстро устаю, еле добредаю из поликлиники домой (4 квартала).

Руки очень беспокоят, немеют, надо ходить в поликлинику, иначе я бы сидела в Жуковке, даже в одиночестве. В Москве тоже сижу в квартире одна, вернее — топчусь. Может быть, и устаю от этого.

Ездили с Сережей и Радой к скульптору Эрнсту Неизвестному, смотрели проект памятника Н. С. в миниатюре. Последний вариант лучше первого. Оказалось, что нет монолитных плит, и скульптор должен придумывать новый вариант из кусков гранита и мрамора. Долгое это дело.

Несколько дней жила со мной на даче Галина Ивановна Бурмистренко. [108] Бурмистренко Галина Ивановна, вдова Бурмистренко Михаила Алексеевича, в 1938–1941 годах работавшего Вторым секретарем ЦК Компартии Украины, заместителем отца. В 1941 году Бурмистренко во время боев за Киев погиб в окружении. Галина Ивановна в Москве жила в одном подъезде с мамой в доме № 57 по Староконюшенному переулку. С ней очень легко быть, вспоминались пред— и послевоенные годы в Межигорье. [109] Межигорье — государственная дача вверх по Днепру от Киева. В 1938–1941 годах там жила наша семья и семья Бурмистренко. Молодые (относительно) годы, — в памяти многое осталось. Как родная.

18 марта 1973 года, Жуковка . Не пишу подолгу. Живу в городе, тетрадь на даче. Сегодня было много народа. Кроме меня, Сережа, Галя, Ника, Юлка с Ксаной, [110] Юля-младшая и ее дочь Ксения. Климашевские [111] Климашевский Виктор Андреевич — мой друг, в то время работал в Совете экономической взаимопомощи социалистических стран. Его сын Игорь — шести лет. — отец и сын — зашли с лыжами. Шумно. Дети играли, под стол лазили, хихикали и прочее. Все съедено, много посуды. Уехали они все, я осталась одна у телевизора и вдруг определила: для меня все это уже не жизнь, а только ее осколок. Как зеркало разобьется, осколок его еще отражает окружающее, но это уже не зеркало. Так и я стараюсь что-то сделать для детей, но помимо этих моих стараний я для них для всех не нужна. Прошла жизнь, остался осколок .

26 марта 1973 года . Вчера приехали (в Жуковку) с Никой на каникулы. Температура воздуха внезапно поднялась до +14 °C, снег усиленно тает. Сегодня встретила Нэлю Арцимович [112] Академик Арцимович умер в 1973 году. Арцимовичи жили на даче в Жуковке, по соседству с мамой и последний год часто ее навещали. Она забыла, что познакомились они много раньше, Арцимовичи навещали отца в Петрове-Дальнем. Об этом есть отметка в мамином дневнике. — свежую вдову, она приехала на дачу. Опять нахлынули тяжелые переживания, она плакала, и я тоже. Жаль молодого академика, прошлым летом познакомились. Пострадал ради науки, как Курчатов.

На меня действует весна (и возраст, наверное), трудно ходить и работать. Сижу на крыльце на раскладном стульчике.

Передают по телевизору выступление днепропетровского ансамбля «Славутич».

Не так воспринимаю, как раньше, равнодушнее.

13 апреля 1973 года, пятница (в Москве) . Две встречи. Утром шла проходным двором в поликлинику, поздоровался пожилой мужчина. Потом прошел со мной некоторое расстояние, сказал: «У вас горе — дочь умерла, у меня горе — сын погиб в авиакатастрофе, летчик, полковник. Жена моя, его мать не в себе, как будто помешалась. Жена его сына горюет, но не так, как мать. Жена есть жена… А как вы себя чувствуете?»