Анатолий Вассерман - Сундук истории. Секреты денег и человеческих пороков

Были к тому и мирные причины. В частности, производство товаров и услуг после войны росло столь быстро, что золотодобытчики при всём желании не могли адекватно наращивать массу своей продукции. Снижать же цены пропорционально соотношению прочих благ к золоту не позволяют ни налоговая политика большинства государств, ни традиция красивых отчётов акционерам.

Увы, общий объём реальных благ поддаётся учёту куда хуже, нежели золотой запас. Отказ от размена бумаги на металл снял тормоз с деньгопечатных станков. Уже десятилетия инфляция — не редкая напасть, сопутствующая социальным катастрофам (вроде проигранных войн, как в осколках восточноевропейских империй после Первой мировой), а повседневная неприятность.

Её даже научились частично прогнозировать. Поэтому многие политики не обращают внимания на предостережение лауреата Нобелевской премии по экономике Фридриха Августа фон Хайека: деньги — единственный эффективный носитель экономической информации, так что любые манипуляции с ними вызывают громадные хозяйственные перекосы. [88] Современное развитие информационных технологий позволяет собирать те же сведения иными путями — от баз данных систем управления технологическими процессами до сайтов предварительных заказов и спецификаций. Поэтому в ближайшее время возможно становление новой системы хозяйственного управления, опирающейся уже не на денежные потоки. В самом деле, если искажения, вносимые в информационный поток, поддаются предсказанию, то разумный хозяйствующий субъект внесёт соответствующие поправки, тем самым локально компенсируя глобальные последствия политического популизма.

Увы, на такой интеллектуальный подвиг способен далеко не каждый. Причём не только потому, что инфляцию — как любой политический манёвр — можно прогнозировать лишь в ограниченных пределах и — главное — на срок, малый по сравнению с характерными инвестиционными циклами. Но и потому, что не всякий рост цен имеет инфляционную природу.

Мы давно привыкли к перерасчётам доходов и цен былых эпох. Легко признаём богатейшим человеком всех эпох и народов не Уильяма Генри Гейтса Третьего, а Джона Дэвисона Рокфеллера: его миллиард долларов в 1913-м куда дороже сотни миллиардов Гейтса в начале 2000-х. Полагаем гонорары Чарлза Спенсёра Чаплина (даже в ту пору, когда он ещё не был совладельцем United Artists) заметно круче, нежели у Джорджа Тимоти Клуни. Завидуем квалифицированным питерским и тульским рабочим (как тогда говорили, рабочей аристократии) последних лет Российской империи, на чью дневную зарплату можно было накупить недельный запас вкусной и здоровой пищи.

Но каковы были шансы рабочего аристократа — да и аристократа наследственного — на выживание при воспалении лёгких (или, не к ночи будь помянут, туберкулёзе, унесшем в могилу даже Георгия Александровича Романова — младшего брата последнего российского императора)? Мог ли Чаплин в 1920-е за свои гонорары съездить из Голливуда в Сидней — или хотя бы Цюрих — на пару дней перерыва в съёмках? Удобнее ли Рокфеллеру распоряжаться сотнями слуг в своём дворце, нежели Гейтсу — программировать автоматическую деятельность своего знаменитого «умного дома»?

Чаплин в 1925-м был бы готов заплатить за билет на «Боинг-747» существенно больше, нежели Клуни сегодня — если бы вообще знал о возможности авиаперелётов через Атлантику (первый беспосадочный полёт — из Сент-Джонса на Ньюфаундленде в ирландский Чифден — совершили Джон Элкок и Артур Уитгон Браун в мае 1919-го, удостоенные дворянства за такой подвиг, но широкая публика обратила внимание только на полёт Чарлза Августуса Линдбёрга из Нью-Йорка в Париж в мае 1927-го, хотя до того Атлантику пересекли по воздуху — на самолётах и дирижаблях — уже 66 человек). Российская императорская семья несомненно отдала бы целое состояние за любое из множества ныне существующих производных сульфаниламида, способных бороться с палочкой Коха — но Георгий умер в 1899-м, Пауль Гельмо синтезировал сульфаниламид в 1908-м, а Герхард Йоханнес Пауль Домагк обнаружил целебные свойства красного стрептоцида [89] Впоследствии оказалось: красный стрептоцид убивает стрептококки только в живом организме, но не в пробирке. Дальнейшие исследования выяснили: в организме этот краситель преобразуется в иное производное сульфаниламида, и уже оно обладает бактерицидным действием. Это соединение и стали выпускать под названием белого стрептоцида, а уже на его основе разработали много других лекарств. только в 1932-м (и получил за это Нобелевскую премию в 1939-м). А уж Рокфеллер, в последние годы жизни панически опасавшийся любой инфекции (он мечтал дожить до 100 лет, но протянул только 98), и подавно пожертвовал бы половину своих баснословных капиталов за возможность не общаться с потенциальными носителями бактерий.