Анатолий Вассерман - Сундук истории. Секреты денег и человеческих пороков

Похоже, незачем жалеть средства на золотые парашюты. Окупятся.

В 1797-м, когда Юзеф Выбицки сочинял гордое «Ещё Польша не погибла», весьма оптимистично выглядели строки:

Молодой командир, чью фамилию тогда чаще произносили в исходной итальянской форме, нежели с французской утерей концевого гласного, как раз в 1797-м захватил Италию и уже считался величайшим военачальником революционной Франции. С его позволения польский генерал Ян Генрик Домбровски формировал в Италии польские легионы для освобождения своей страны, тремя годами ранее полностью поделённой между Австрией, Пруссией и Россией. Гимн легионов писал Выбицки.

Легионам не судилось дойти до родных земель. Бонапарт употребил их для усмирения волнений в самой Италии. После очередного мирного договора, утратив надежду на возрождение Великой — «от моря до моря», то есть от Чёрного до Балтийского! — Польши, они возроптали. Их отправили подавлять негритянский мятеж на острове Гаити. Оттуда вернулся лишь каждый двадцатый.

Но польские эмигранты слишком прочно связали свою судьбу с Францией. Из них набралось новое войско, изрядно участвовавшее в изъятии запада Польши у Пруссии. На отбитых землях прошёл набор воинов для сражений уже с Россией — где и закатилась счастливая звезда императора Наполеона.

Правда, Домбровски внакладе не остался. Россия, заполучив после войны куда больше польских земель (включая Варшаву, первоначально доставшуюся Пруссии), дала полякам куда больше прав, чем своим коренным регионам. Царство Польское обрело собственную конституцию (в самой России её вовсе не было), управлялось своей администрацией, сохранило привычный злотый — только главой государства стал русский император (в Варшаве его представлял брат Константин в качестве наместника). Поляки, служившие Франции, смогли попасть на российскую службу в сходных чинах. Домбровски стал генералом от кавалерии (что соответствует нынешнему маршалу рода войск и генералу армии) и польским сенатором. Увы, возраст и немощь заставили его уже в 1816-м — в 71 год — уйти в отставку. В 1818-м он умер.

Прочие польские дворяне тоже не пострадали. Так, мелкопоместный шляхтич Тадеуш Бенедиктович Булгарин стал известным русским писателем — и не стеснялся остро конфликтовать с куда более родовитым Пушкиным. Но царская приязнь не помешала гордой шляхте восстать против России. В 1831-м — в разгар восстания — мазурка легионеров стала гимном Польши. К тому времени Наполеон Карлович уже 16 лет как проиграл свою последнюю битву — при Ватерлоо — и 10 лет как умер в ссылке. Но текст не поменяли.

В 1926-м мазурка Домбровского объявлена государственным гимном. И по сей день поляков призывают брать пример с полководца, противопоставившего себя всему остальному миру и, естественно, утратившего всё. Судя по некоторым, особо примечательным деятелям (так, Игнацы Мосьцицки, Юзеф Бек и Эдвард Рыдз-Смиглы перед Второй мировой войной поссорили страну со всеми соседями), призыв иной раз находит отклик в сердцах.

Устаревшие призывы случаются не только в Польше. Так, в 1841-м, когда Гофман фон Фаллерслебен написал:

Мемель и Маас, Эч и Бельт были крайними точками Германского Союза (хотя сам эфемерный союз не обладал реальной властью над своими субъектами). Но к концу 1930-х Нидерланды из союза вышли (а Франция и Бельгия, где также течёт Маас, вовсе в него не входили), Данию с проливом Бельт выбила из союза Пруссия в войне 1864-го, порт Мемель — нынешняя Клайпеда — перешёл от Пруссии к Литве, австрийская река Эч стала итальянской Адидже. Гимн стал восприниматься как призыв к новым завоеваниям. Они, как известно, не удались. После поражения Германия в 1952-м отбросила первое — территориальное — и заодно второе — этническое — восьмистишие гимна, так что сейчас гордо поёт только третье — юридическое — с эффектным призывом:

Несколько пафосно, зато годится — как метрическая система — «на все времена, для всех народов».