Леонид Млечин: Горбачев и Ельцин. Революция, реформы и контрреволюция

Правительство постоянно шло на уступки влиятельным лицам и силам. Наделяло льготами компании, созданные спортсменами, афганскими ветеранами и церковью. Вообще крупные предприятия, во главе которых стояли директора с широкими связями. И отдельно — «Газпром», что лишило бюджет полумиллиарда рублей.

Все это наложилось на азиатский кризис и падение цен на нефть (меньше десяти долларов за баррель). В этой ситуации политическая нестабильность, смена правительства только ухудшили ситуацию.

20 июля 1998 года совет директоров Международного валютного фонда предоставил России кредит — 4 миллиарда 781 миллион долларов. Вокруг этого кредита ходит множество мифов. Говорят, что в казну деньги не попали, их поделили между собой Черномырдин, Чубайс, Березовский и Татьяна Дьяченко… В обличительных материалах даже фигурируют некие платежные поручения.

МВФ потребовал провести расследование. Платежки оказались фальшивыми. Все деньги поступили строго в Центральный банк и министерство финансов России и были использованы для погашения государственных краткосрочных обязательств и поддержания валютного курса. Другое дело, что эти суммы оказались каплей в море и спасти никого не смогли…

В самые сложные месяцы Государственная дума, где тон задавали левые, коммунисты, отказалась сотрудничать с правительством, что в других странах немыслимо. Все это значительно ухудшило ситуацию. Инвесторы стали забирать деньги.

В субботу, 15 августа 1998 года, на даче премьер-министра Кириенко собрались Чубайс, Гайдар, председатель Центробанка Сергей Константинович Дубинин и его заместители Сергей Владимирович Алексашенко и Александр Иванович Потемкин, министр финансов Михаил Михайлович Задорнов и его первый заместитель Олег Вячеславович Вьюгин. Собравшимся было ясно: не избежать ни девальвации рубля, ни дефолта — то есть отказа выплачивать долги.

«Дефолт августа 1998 года был для меня одним из самых тяжелых ударов за всю мою работу во власти, — говорит Анатолий Чубайс, который к тому времени ушел из правительства в компанию “Единые энергетические системы России”. — Сотни тысяч едва родившихся частных собственников потеряли свой бизнес, миллионы — работу, почти все население страны, чей уровень жизни и без того был очень низким, резко обеднело. Едва зародившийся средний класс за несколько суток просто исчез».

Через какое-то время стало ясно, что кризис резко сократил импорт и сделал экспорт выгодным. Свой товар заменил привозной. Сельское хозяйство, которому потребовалось больше времени для приспособления к новым реальностям, пошло на подъем. Земля обрела ценность. Низкий курс рубля способствовал подъему экономики. Словом, заработали механизмы, созданные еще Гайдаром и его командой.

Частная собственность, разумная макроэкономическая политика, рыночное ценообразование, отмечают Сергей Гуриев и Олег Цывинский, открыли возможности для развития страны. Конечно, на приватизацию значительной части экономики страны, балансировку бюджета и обуздание инфляции ушли годы. Но после экономического кризиса 1998 года началась эпоха экономического роста. И это продолжалось целых десять лет — до глобального кризиса. В истории советской экономики такого удачного десятилетия не было.

Но это станет ясно позднее. Тогда в стране царили панические настроения.

Экономический кризис 1998 года стал для Ельцина тяжелым ударом. В нем многое изменилось. Он думал уже не о продолжении реформ и развитии страны, а о спасении и сохранении себя и своей семьи.

Бориса Николаевича страна когда-то поддержала как человека, выступившего против привилегий, готового разделить с людьми тяготы их жизни. А кончилось это святочным рассказом для телезрителей о том, что жена будто бы жарит ему котлеты, купленные в магазине, чему уж точно никто не поверил, и красивой жизнью его окружения, которое даже не стеснялось демонстрировать свое процветание. Вот это, наверное, больше всего отвратило людей от Ельцина.

Многие и по сей день сомневаются: сам ли Борис Николаевич принял неожиданное для страны и мира решение уйти, чтобы передать кресло Путину? Или же был вынужден покинуть Кремль, подчиняясь чьей-то сильной воле? И вообще — в какой степени в последние месяцы и годы он решал, что и как будет, а в какой прислушивался к настойчивым советам других?

Ельцин, несмотря на возраст и болезни, оставался человеком очень волевым и своенравным. Он не любил ездить по накатанной колее. Ему нравилось удивлять окружающих хорошо подготовленными экспромтами, которые потом везде цитировались. Иногда его своенравие проявлялось самым странным образом.