Леонид Млечин - Горбачев и Ельцин. Революция, реформы и контрреволюция

Соратники отговаривали его выходить на улицу, где стояли танки Таманской дивизии, но он решил идти. Написанное на даче в Архангельском обращение Ельцин прочитал прямо с танка, и эти кадры, увиденные страной и всем миром, вошли в историю. Ельцин стал символом законной власти, демократии и мужества. С этой минуты за действиями Бориса Николаевича стал следить весь мир.

Увидев его на танке, люди поняли, что заговорщикам можно и нужно сопротивляться. Если Ельцин их не боится, почему должны бояться другие? И москвичи двинулись к Белому дому. Они провели здесь три дня и три ночи. Уходили. Возвращались. Встречали здесь знакомых и коллег. Они были готовы защитить собой Ельцина, потому что Ельцин защищал их. И другой защиты и надежды не было.

Борис Николаевич был готов сопротивляться до последнего. Сказал Виктору Ярошенко:

— Молодец архитектор Чечулин, на славу потрудился. Пожалуй, в Москве это единственное здание такого масштаба. Как он все здорово придумал: чтобы обойти все его кабинеты, коридоры, потребуется не один день. А подземный бункер и выходы из здания — прекрасно созданная система безопасности. Уверен: чем дольше будет продолжаться наша осада, тем громче политический резонанс, а у нас больше шансов мобилизовать народ…

Для руководителя президентской администрации Юрия Владимировича Петрова (он в свое время сменил Ельцина на посту секретаря Свердловского обкома) 19 августа 1991 года был первым рабочим днем в Белом доме. Ельцин представил его коллегам уже после своего знаменитого выступления с танка.

«Мы готовились к самым серьезным событиям — вплоть до штурма и физического уничтожения, — вспоминал потом Петров. — Кажется, двадцатого числа мы, два или три человека, сидели в кабинете Ельцина. Входит взъерошенный Шахрай, у него на поясе пистолет. Я его спросил:

— Сергей Михайлович, зачем вам пистолет? Неужели вы действительно будете стрелять?

Он посмотрел на меня и говорит:

— Да!»

Бурбулис позвонил Крючкову:

— Вся ответственность за возможное кровопролитие ляжет на вас! Вы это понимаете?.. Если понимаете, то отдайте приказ о выводе войск из Москвы!

Ельцин своими указами объявил членов ГКЧП уголовными преступниками и объяснил, что исполнение их приказов равносильно соучастию в преступлениях. Он требовал задержать руководителей переворота. Твердость и определенность поведения Ельцина создавали новую реальность. Местные руководители как минимум сохраняли нейтралитет и не спешили исполнять указания путчистов.

Своим указом Ельцин подчинил себе армейские части, органы МВД и КГБ, расположенные на территории России. Это предоставляло ему формальный повод отдавать им распоряжения. Отдельным указом Борис Николаевич принял на себя командование Вооруженными силами Союза ССР на территории РСФСР.

ГКЧП, разумеется, в ответ объявил все указы Ельцина и российской власти недействительными. Но слова путчистов не имели значения. Все ждали: решатся ли люди, засевшие в Кремле, взять штурмом Белый дом, силой подавить главный очаг сопротивления, арестовать Ельцина и его окружение?

19 августа 1991 года ГКЧП подготовил документ, определив судьбу российского руководства:

«1. Для обеспечения порядка и безусловного выполнения ре-шений Государственного комитета по чрезвычайному положению предпринять меры по оперативному интернированию лиц из числа руководства РСФСР в соответствии с оформленными Прокуратурой СССР документами…»

В этом списке, который открывался именем Ельцина, были перечислены все люди из его ближайшего окружения. Это распоряжение не было реализовано, потому что, к счастью для страны, путчисты оказались ни на что не годными организаторами.

Заместитель министра обороны генерал Валентин Варенников, находившийся в Киеве и недовольный медлительностью ГКЧП, прислал возмущенную шифротелеграмму: «Взоры всего народа, всех воинов обращены сейчас к Москве. Мы убедительно просим немедленно принять меры по ликвидации группы авантюриста Ельцина Б. Н., здание правительства РСФСР необходимо немедленно надежно блокировать, лишить его водоисточников, электроэнергии, телефонной и радиосвязи…»

Если бы путч возглавляли такие люди, как Варенников, история могла бы пойти иным, кровавым путем.

К Красному дому на Тверской, где расположились Моссовет и мэрия, подошла танковая колонна. В кабинет Юрия Михайловича Лужкова, тогда премьера правительства Москвы, вошел генерал и доложил, что колонна прибыла для охраны Моссовета.