Леонид Млечин - Ленин. Соблазнение России

За несколько дней до революции Леонид Борисович Красин (соратник Ленина и будущий нарком) в письме жене, остававшейся за границей, живописно обрисовал ситуацию в Петрограде:

«Питер поражает грязью и какой-то отрешенностью, запустением. Улицы и тротуары залиты жидкой грязью. Питер имеет вид города если не оставленного жителями, то, во всяком случае, населенного пришельцами, настолько мало заинтересованными в каком-либо благоустройстве, что они не считают нужным делать самого элементарного ремонта.

По погоде настроение у толпы более кислое и злое, чем летом, да и в политике идет какая-то новая анархистско-погромная волна. Испуганные обыватели с трепетом ждут выступления большевиков, но преобладает мнение, что у них ничего не выйдет…».

Солдаты не хотели воевать и бросали винтовку при каждом удобном случае. Заставить их не только продолжать войну, но и хотя бы тащить армейскую лямку было невозможно. Именно поэтому 25 октября 1917 года армия не захотела защищать законное Временное правительство и вполне благожелательно отнеслась к тому, что власть взяли большевики, обещавшие немедленно заключить мир.

25 октября Генеральный штаб и военное министерство России вели себя так, словно политические баталии их вовсе не касаются. Генералы и офицеры строго соблюдали удивительный для военных людей нейтралитет. Офицеры штаба Петроградского округа и Генерального штаба, узнав о начинающемся восстании большевиков, преспокойно отправились в заранее оборудованное убежище, где провели ночь, выпивая и закусывая.

Утром там появился представитель Военно-революционного комитета большевиков, чтобы составить список офицеров, готовых сотрудничать с новой властью. Генштабисты самодовольно говорили:

— Они без нас не могут обойтись…

Узнав, что большевики свергли Временное правительство, сотрудники многих министерств разбежались или саботировали презираемую ими новую власть.

«Ярким исключением из этого, — с гордостью писал заместитель начальника Генерального штаба генерал-лейтенант Николай Михайлович Потапов, — явилось царское военное министерство, где работа после Октябрьской революции не прерывалась ни на минуту».

До революции армейские и флотские офицеры не очень интересовались политикой. В дни Февральской революции они поддержали свержение царя, считая, что это неизбежно и этой неизбежности следует подчиниться.

«Октябрьский переворот, — вспоминал последний начальник Петроградского охранного отделения генерал-майор Константин Иванович Глобачев, — произошел легче и безболезненней, чем Февральский. Для меня лично в то время, по существу, было все равно, правит Керенский или Ленин.

Но если рассматривать этот вопрос с точки зрения обывательской, то должен сказать, что на первых порах новый режим принес обывателю значительное облегчение. Это облегчение заключалось прежде всего в том, что возникла некоторая надежда на то, что усиливающийся в течение восьми месяцев правления Временного правительства развал, наконец, так или иначе приостановится. У многих появилась вера, заключавшаяся в том, что новая власть своими решительными действиями против грабителей поставит в более сносные условия жизнь и имущество обывателя».

В ночь на 25 октября 1917 года весь состав ЦК партии большевиков, в том числе Ленин, ночевал в комнате № 14 Смольного дворца прямо на полу. По воспоминаниям Андрея Сергеевича Бубнова, члена Военно-революционного комитета, «Ильич очень торопил с взятием Зимнего и ругался весьма здорово, когда не было сообщений о ходе наступления».

«В 10-й комнате, на верхнем этаже, шло беспрерывное заседание Военно-революционного комитета, — писал летописец революционных дней американский журналист Джон Рид. — Приходили: Подвойский, худой, бородатый штатский человек, в мозгу которого созревали оперативные планы восстания; Антонов, небритый… шатающийся от бессонницы; Крыленко, коренастый, широколицый солдат с постоянной улыбкой, оживленной жестикуляцией и резкой речью; Дыбенко, огромный бородатый матрос со спокойным лицом. Таковы были люди этой битвы за власть Советов и грядущих битв».

Пока брали Зимний дворец, где находилось Временное правительство, в Смольном институте открылся II съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Это был параллельный Временному правительству орган власти, представлявший левые, социалистические партии. На трибуну вышел председатель Петроградского Совета Лев Давидович Троцкий: