Квентин Скиннер - Макиавелли. Очень краткое введение

Часто можно встретить сетования о том, что Макиавелли не сумел дать определения virtu и пользуется словом не вполне систематично. Тем не менее сегодня становится очевидным, что он употреблял это понятие совершенно последовательно. Вслед за классическими и ренессансными авторами он считает virtu набором качеств, позволяющим государю противостоять ударам Фортуны, привлекать расположение этой богини и способность подняться на высоту величия своего сана, снискав себе славу, а своему государству благоденствие.

По-прежнему нет исчерпывающего ответа на вопрос, какие свойства присущи мужу, обладающему virtu . Римские авторы оставили развернутый анализ концепции virtus , живописав мужа, которому подлинно присуще это свойство, носителем исключительного набора качеств. В первую очередь, он должен быть наделен четырьмя «главными» добродетелями: мудростью, справедливостью, отвагой и сдержанностью – добродетелями, которые Цицерон вслед за Платоном выделил в первой главе трактата «Об обязанностях». Также писатели Рима наделяют человека, обладающего virtu , дополнительным набором качеств, обладание которыми позднее стали считать исключительно «монаршей» привилегией. Главным из них – Цицерон говорит об этом на страницах своего труда – считается «прямодушие», или стремление быть верным своим убеждениям и поступать честно во всех без исключения случаях. Это качество должно было дополняться двумя другими (оба были также описаны в труде «Об обязанностях» и потом тщательно проанализированы Сенекой, посвятившим каждому их них специальный отдельный труд): 1) великодушие монарха – качество, обсуждаемое в работе Сенеки «О милосердии», 2) щедрость – свойство, ставшее главной темой работы «О благодеянии».

И наконец, истинный муж должен полностью отдавать себе отчет в том, что, стремясь снискать честь и славу, необходимо проявлять максимальную virtu . Представление о том, что для того, чтобы быть добродетельным, необходимо поступать целесообразно, лежит в основе трактата Цицерона «Об обязанностях». В книге II он говорит: «многие мужи уверены, что поступок может быть добродетелен, не будучи при этом рациональным, и, наоборот, может быть рациональным и не обязательно добродетельным». Однако, считает Цицерон, это иллюзия, поскольку только добродетельными поступками можно достичь целей, к которым стремишься. Все убеждения в обратном обманчивы, потому что целесообразность, выгодность никогда не вступает в противоречие с незыблемыми моральными устоями (II.3.9 – 10).

Подобные мысли всегда приводились в книгах, предназначенных для правителей ренессансного времени. Государи выдвигали данную идею основой своего правления, считая, что исполнение virtus включает следование целому перечню главных государевых добродетелей. Этот перечень они уточняли и выделяли в нем малейшие нюансы. Так, например, в трактате Патрици «О воспитании монарха» мы находим всеобъемлющее представление о virtus как о свойстве, состоящем из более чем сорока добродетелей, которые правитель должен стремиться исполнить. Далее: правители должны без колебаний принимать мысль о том, что целесообразность, выгода поступка обуславливается его virtus – недаром стала нарицательной поговорка: «честность – лучшая политика». И в конце концов, в эту идею было привнесено христианское представление о том, что невозможно разъединение выгоды и морали. Если мы достигаем своих целей путем свершения неблаговидных поступков, мы должны ожидать, что призрачный успех может быть в момент рассеян справедливым возмездием – божественным вмешательством в нашу жизнь.

Обращаясь к трактатам на тему морали, написанным современниками Макиавелли, мы видим, что их примеры и доказательства вышеприведенного аргумента непрестанно повторяются. Однако в труде «Государь» обнаруживается, что этот принцип гуманистической морали критикуется автором, и достаточно резко. Отступление от общепринятой точки зрения происходит в главе XII, когда Макиавелли начинает рассуждать на тему грехов и добродетелей правителя и в определенный момент предупреждает: «Мне прекрасно известно, что писали об этом многие великие люди, но то, что я собираюсь заявить, отличается от традиционных представлений». Политик ссылается на общие факты, которые описаны в трудах известных гуманистов – на то, что существует целый перечень добродетелей государя, который включает такие свойства натуры, как свободомыслие, милосердие, правдивость. Макиавелли также говорит о том, что долг государя – развивать в себе эти качества. После чего – пока еще находясь в рамках гуманистической традиции христианства – он выказывает предположение о том, что самым достойным поведением для государя должна стать его способность проявлять подобные качества во всех без исключения случаях. Но затем он полностью опровергает главное утверждение гуманистов о том, что такие качества надо стремиться приобрести лидеру, который желает достичь высших целей. Это убеждение – нерв и корень всех гуманистических работ, обращенных к сильным мира сего, – Макиавелли считает очевидной и грубейшей ошибкой. Он, конечно, согласен с тем, что достойного результата необходимо добиваться, и всякий правитель должен стремиться снискать себе славу, но считает, что никакой правитель не обладает полным набором этих положительных качеств, а тем более не применяет их в достаточной мере. Государь, по мысли Макиавелли, должен защищать свои интересы в несправедливом и беспринципном мире. Если же правитель будет действовать в некоторых ситуациях исходя из гуманистических принципов морали, а не по закону, то «он скорее ослабит свою власть, чем укрепит ее» (54).