Алексей Кунгуров - Будет ли революция в России?

А большевики власть удержали. Почему? Потому что первым их шагом было радикальное решение земельного вопроса, хотя Ленин всегда подчеркивал, что сделано это было вопреки социал-демократической программе, ведь в планы марксистов вовсе не входило намерение плодить мелких собственников. Но такова реальность — политикам приходится делать не то, что хочется, не то что написано в их красивых манифестах, а то, что необходимо делать для выживания.

Власть так желанна для многих в спокойные годы, ибо обещает почет, привилегии, комфорт, деньги. Но в эпоху великих перемен власть — это прежде всего ответственность, это риск, игра на вылет. Представьте себе, что произошло бы, займись члены ленинского правительства строительством шикарных дач, дележом собственности и перекачкой золота на личные банковские счета. Революция — это очень жесткий кастинг для элит, в котором побеждает тот, кто способен адекватно ответить на вызовы времени. Проигравший же теряет все.

Чем занимается нынешняя российская элита: способна ли она принципиально разрешать общественные противоречия или только сглаживает их, в том числе подавляя насильственными методами попытки протеста? Адекватно ли отвечает власть на внешние вызовы? А может быть, наши правители больше озабочены своими офшорными счетами, личной безопасностью и комфортом? Ответ мне кажется очевидным. Поэтому революционная ситуация неизбежна по мере накопления противоречий. Во что она выльется? Поживем — увидим. Ждать остается совсем недолго.

Сама по себе неизбежность грядущей катастрофы российской государственности вовсе не гарантирует, что данное обстоятельство будет правящим режимом осознано и что страну спасет элементарный инстинкт самосохранения элиты. Сколько великих империй кануло в Лету, оставив после себя лишь в музейные экспонаты, только потому, что инстинкт отчего-то не срабатывал. Вопрос в том, найдутся ли в критический момент те общественные силы, которые попытаются адекватно отреагировать на угрозу, смогут ли они подчинить массовое сознание, сам ход исторического процесса своей воле? Иногда революции вели страну к гибели.

Во второй половине XVIII в. Польша окончательно превратилась в «причину головной боли для Европы», по словам Черчилля. Государство трещало по швам, а шляхта развлекала себя тем, что делала оскорбительные пакости Пруссии, Австрии и России. К тому времени Швеция уже захирела, иначе поляки по своему обыкновению скандалили бы и с нею. Апофеозом польского идиотизма стала развязанная шляхетскими «революционерами» в 1794 г. война с Российской империей за возврат утраченных ею на востоке колоний. Ляхов изнуряли по ночам эротические сны о Речи Посполитой от моря до моря, от Силезии до Смоленщины. В результате этой бездарной авантюры Польша была стерта с политической карты Европы и ее появление на ней вновь, как и последующее исчезновение, всякий раз было связано исключительно с внешнеполитической конъюнктурой, зависело не от воли поляков, а от прихоти доминирующих европейских держав.

В 1807 г. Наполеон создает вассальное Герцогство Варшавское, которое в 1813 г. без боя капитулирует перед русскими войсками, а в 1815 г. оно упраздняется на Венском конгрессе без участия польской стороны. То, что поляки вообще сохранили свое национально-культурное ядро, надо считать заслугой России, которая никогда в отличие от Пруссии и Австрии не проводила политики ассимиляции в отношении населения Царства Польского, входящего в ее состав. Кажется, полякам следовало бы целовать руку благоволящим к ним русским царям, подарившим полякам неслыханные вольности, включая Конституцию (которой сама Россия не имела), и экономические льготы, так нет, они давай затевать мятежи. Что характерно, успех своих предприятий шляхта всякий раз связывала не с вовлечением в процесс широких народных масс, а делала ставку на поддержку враждебных на тот момент России государств. Ну, разве можно найти в этом хоть толику здравого смысла?

Еще в 1794 г. вождь польских инсургентов Тадеуш Косцюшко пытался образумить шляхту, предлагая ради свободы Польши освободить крестьянство от ярма, дать ему землю. Если бы ему удалось превратить захватническую войну в социальную революцию, история Польши могла пойти совсем по иному пути. Но польской элите — помещичье-торговой шляхте земля и рабы были куда важнее какой-то там независимости. Поэтому «гордые и свободолюбивые» ляхи с готовностью склонили свои головы перед русским царем, увидев в нем защитника сложившегося социально-экономического уклада. Конечно, хорошо было бы вернуть себе жирные черноземы Малороссии, но раз не удалось, то надо думать, как сохранить то, что есть.