Сергей ГОРОДНИКОВ - СВОБОДА И НАЦИЯ

Однако в выступлениях делегатов с трибуны Верховного Совета и на всевозможных обсуждениях вне заседаний выявились коренные разногласия по видению способов выхода из кризиса. Часть представителей крупных русских городов, главным образом из среды гуманитарной интеллигенции, сознательно или нет, отстаивали мелкобуржуазные интересы, чуждые коммунистической идеологии. Недовольные тем, что коммунистическая номенклатура явно и неявно навязывала предложения о сохранении своего привилегированного, господствующего положения, они пришли к выводу, что для свержения номенклатурного правящего класса и коммунистической системы государственной власти надо бороться за созыв буржуазно-представительного собрания в России. Почему в России? Потому что именно в России произошло наивысшее раскрестьянивание сознания и образа жизни государствообразующего этноса. И именно у русских горожан России проявился наиболее глубокий кризис веры в коммунистическое мировоззрение, исчезала готовность поддерживать и осуществлять коммунистическое мировоззренческое насилие и коммунистическую систему государственной власти. Для борьбы за поддержку населения у сторонников созыва буржуазно-представительного собрания в тот период был только один вид оружия – либеральное идеологическое насилие, либеральные мифы и лозунги о всевозможных свободах, равенстве и братстве всех людей, осуществление которых, де, сразу приведёт к процветанию. Им удалось представить положение дел в том свете, что противниками процветания выступала коммунистическая номенклатура, и добиться роста своего влияния на массовые настроения. Так в 1989 году началась вторая буржуазная революция в России.

Два года шло ожесточённое противоборство объединяемых и организуемых либеральным идеологическим насилием городских слоёв горожан России, представители которых побеждали на выборах в крупных городах с требованиями уже не демократизации, а западной буржуазной демократии, и сторонников распадающейся советской бюрократической власти. Полный провал попытки совершить контрреволюционный мятеж и установить военно-бюрократический режим для спасения советского государства, имевший место в Москве в событиях 18-19 августа 1991 года, привёл к полной победе буржуазной революции в России. Следствием данной победы стал распад СССР, а единственной политической силой, организующей власть в России, оказалось буржуазно-представительное собрание, то есть Верховный Совет РСФСР.

У буржуазно-представительного собрания (парламента) главным видом удерживающего единство России насилия вначале было только идеологическое насилие на основе либерального мировоззрения. И политическая роль идейных вождей либерализма была определяющей. Но для воплощения в жизнь решений Верховного Совета РСФСР потребовались исполнительные учреждения: правительство, исполнительные отделы, комитеты и пр. Исполнительные учреждения вынуждены были искать способы выполнять решения парламента. Для этого им понадобились не идеологические, но вытекающие из либеральной идеологии виды насилия и слои населения, которые могли предложить такие виды насилия и поддержать их.

Торгово-денежные отношения в то время превратились в России в единственные отношения, в которые ежедневно вовлекались десятки миллионов людей для покупки и продажи жизненно необходимых товаров. И те, кто организовывал эти отношения с помощью теневого спекулятивно-коммерческого капитала ради его непрерывного роста, или просто участвовал в них, как посредник или торговец, в совокупности предстали единственным слоем населения, который управлял самим собой и остальными людьми. Мотивация поведения этого слоя полностью определялась частным коммерческим интересом получения спекулятивного навара от продажи, перепродажи какого-либо товара или сделок с партиями товаров. Коммерческий интерес объединял их, заставлял размышлять о самой выгодной для коммерческой спекуляции политике. Именно на этот слой были вынуждены выходить представители исполнительных ответвлений Верховного Совета РСФСР; а для того, чтобы иметь возможность использовать этот слой в своих задачах, они должны были проникаться его интересом получения коммерческой прибыли, интересом космополитическим и асоциальным.

Исполнительным структурам буржуазно-представительного собрания страны, которое тогда было единственной властью в России, для укрепления своих возможностей осуществлять насилие ради выполнения решений этой власти, вольно или невольно пришлось всячески поощрять коммерческую спекуляцию, вовлекаться в неё, соучаствовать в её сделках. Тем более что коммерческие спекулянты начинали интересоваться политической борьбой, скупать средства информации, депутатов всех уровней, милицию, с их помощью разнообразить свои собственные возможности осуществлять насилие над остальными слоями населения. Рост раздражения большинства населения, которое оказывалось жертвой спекуляции и требовало остановить произвол спекулянтов, будоражил парламент, заставлял принимать соответствующие постановления или решения, которые поручалось выполнять исполнительным структурам. Но эти решения, по сути, подрывали возможности исполнительных структур влиять на ход событий. Ибо исполнительные структуры принуждались подавлять представителей коммерческого интереса, которые были единственным средством хоть какого-то вне идеологического насилия, вне идеологического управления страной. С точки зрения исполнительных комитетов и правительства надо было наоборот, создавать самые благоприятные условия для стремительного роста спекулятивного капитала, для превращения его в олигархический капитал, а массы людей убеждать в выгодности стать простым товаром, продавать себя за деньги. В таком случае управлять людьми, в том числе и слоем коммерческих спекулянтов, стало бы возможным посредством денежно-кредитной политики, с помощью денежного насилия. В этом направлении и двигалось правительство России с января 1992 года, когда его возглавили монетаристы.