Евгений Гильбо - ПОСТИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ПЕРЕХОД и МИРОВАЯ ВОЙНА Лекции по введению в социологию и геополитику современности

Пентагон оказался крайне восприимчив к этому потому, что там сами эти идеи кибер–управления просто витали в воздухе со времен Второй Мировой войны. Все понимали, что информационная эпоха уже началась, информационные войны уже шли, и нужна была реальная технология. Там сразу поняли, что предлагается, наконец, та самая технология.

Но Р. продал эту технологию не в чистом виде, а с некоторой адаптацией к американской ментальности. Он в неё включил только то, что посчитал для американцев понятным. Если бы он стал им предлагать то, что смотрелось бы слишком заумно, его могли отодвинуть. А он очень хорошо помнил, как настрадался его шеф от тупости советских вояк.

Так возникла «новая» теория военного киберцикла, из которой был выброшен главный базовый процесс — диалектический процесс формирования образа операционного театра. Это оказалось легче, чем объяснять американским военным, что такое формирование образа операционного театра. К тому же, описание этого процесса было сформулировано исключительно в терминах диалектического материализма, а продавать американцам диалектический материализм в 91–м году казалось не слишком перспективным делом. Переформулировать теорию в более близких покупателю терминах оказалось на порядок сложен, чем просто выкинуть этот этап.

Так возник так называемый квартет. Первый этап – сбор информации. Второй этап – ориентация, от сбора информации сразу же переходим к планированию. Формирование планов, потом некая оценка этих планов. Затем — этап оптимизации, где применялись многочисленные эвристики, все разработки Ботвинника и других школ. Дальше этап решения, и дальше этап действия.

Это — интересное отличие американской концепции от исходной. Потому что в советской терминологии это этап исполнения, а в американской — этап действия. В чем разница – в том, что в советском подходе принимают решения одни, а исполняют другие, а в американском принимают решения и действуют одни и те же люди. Это очень существенно.

Так возникла новая технология войны. Её Пентагон очень грамотно внедрил в военную среду, в лучших традициях эпохи пиарных технологий.

Представьте: военная каста очень замкнута, люди достаточно консервативны, и вдруг их начинают донимать математической теорией, достаточно глубокой, абсолютно новой, требующей нового мышления. Даже если бы к ним пришли их командиры, то их бы послушали кисло, и вежливо забыли. Поэтому важно было грамотно отпиарить, грамотно внедрить. Это то, что в СССР никогда не умели – объяснить новые идеи собственно военной касте.

Была проведена мощнейшая PR–кампания. Её поручили самому харизматичной из пиар–фигур Пентагона. Это суперпиарщик был отставным летчиком, героем то ли Второй Мировой, то ли Корейской войны. Действительно героический летчик с хорошим именем, с очень хорошо подвешенным языком. Он начал пропагандировать этот цикл. Звали его Джон Бойд. За несколько лет он прочел 1500 лекций, или, как это в США называется, презентаций. Этим он довел практически чуть ли не до каждого лейтенанта новую идеологию.

Так возникла в 90–е годы совершенно новая военная технология, новое поколение, новый военный уклад. Изменились мозги американской военной касты. На этой базе стала сразу же очень быстро меняться сама военная организация. Стал меняться сам ход ведения войн, они стали чисто информационными, чисто кибер–войнами.

Весь этот квартет, урезанная «Красная звезда», получил название цикла Бойда. Была поставлена задача максимального ускорения, оптимизации цикла Бойда. В результате американская армия стала непобедимой, и получила возможность малыми средствами решать большие стратегические задачи именно за счет того, что цикл Бойда, цикл принятия решений у них стал в несколько раз короче, чем в любой армии, построенной на представлениях, оставшихся от Второй Мировой. Мир поменялся. Возникла непобедимая американская армия, основанная на цикле Бойда.

Киберцентр, автоматизированная система принятия решений – то, на чём строится современная военная технология. У кого нет этого кибер–центра – тому в современном мире делать нечего.

В русскоязычной среде сейчас не очень хорошо понимают, что такое кибер–центр. Кроме киберсина, который был у Сальвадора Альенды в 70–е годы и затем его автором, Стаффордом Биром, был очень хорошо разрекламирован, о других кибер–центрах никто не знает. Литературы не было. Но кибер–центры, центры поддержки принятия решений сегодня уже созданы везде. Они являются главным инструментом ведения войны. Без них вся та военная техника, которая есть у современных армий, бессмысленна.