Сергей Кургинян: Суть Времени 2013 № 19 (13 марта 2013)

Повернем это стихотворение на 180 социальных, так сказать, градусов. И признаем, что класс всегда был выпить не дурак. А сейчас, в условиях деклассированности, это его свойство приобрело резко усугубленный характер. Но богема-то наша пакостная — журналистская и иная — она только кефир и томатный сок потребляет? Тьфу!

Уже стихами я заговорил!

Наша креативная богема возмущается тем, что мать Максима Кузьмина пьет. Во невидаль! Я не раз участвовал в телевизионных передачах, на которые приходили вусмерть пьяные элитарии, не вязали лыка вообще. И этим все умилялись.

Мать Максима Кузьмина гуляет? Да уж, это у нас в 2013 году — совсем невидаль! Ксения Собчак, конечно же, не гуляет.

Так с каких же это пор наша богема вдруг начала разыгрывать еще и карту высоконравственности, а также карту, так сказать, здорового образа жизни? И кого нам предъявят в этой игре в качестве позитивного примера? Какую-нибудь Хангу, наверное? Героев «Дома-2»?

Я обещал читателю, что в данном цикле буду затрагивать сразу и политические, и метафизические, и иные проблемы. Метафизические проблемы очень прочно сопряжены с понятием «запах». Тут надо не только видеть и слышать («и виждь, и внемли» , — говорится у Пушкина). Тут нужно еще и нечто улавливать обонянием. И не абы что, а мертвый дух — он же скверна.

«Чую, чую», — говорят герои русских сказок. А ты-то чуешь, чем все это пахнет, читатель?

Мать Максима Кузьмина наша либеральная журналистика начала прессовать по полной программе, ни на секунду не поколебавшись. А можно было бы поколебаться. Чай, простая женщина — не какой-то там Кургинян. Чай, горе у нее огромное — ребенок умер. А вы как полагаете? Что, для вас, креативных, это горе, а для таких, как она, нет? Знаем, знаем, что вы именно так и полагаете. И демонстрируете именно это своим поведением. Ну так и примите за это надлежащую награду — горячую общенародную любовь, так сказать.

У очень несовершенной женщины в нарушение закона отобрали детей и увезли в США. И там один из них погиб. Она узнала о том, что он погиб, из телевизора. Но она живой человек, понимаете? Несовершенный, но живой. И у нее есть права. И если говорить на американский лад, то на свете есть только две подлинно стоящие вещи — эти права и простой человек. То есть я-то считаю, что этих стоящих вещей намного больше. Но американский подход, весьма почитаемый нашими «креаклами», гласит, что их только две.

Ну, так вот. Если эти две стоящие вещи показывает какой-нибудь Стэнли Крамер и речь идет о правах простого американца, то наши «креаклы» писают кипятком. А если речь идет о тех же двух стоящих вещах, но место простого американца занимает простой гражданин нашей страны, то наши же креаклы поносят эти две стоящие вещи отборными матерными словами. Благо им можно. Это матери Максима Кузьмина нельзя. А им — можно. Как говорили в застойные годы про одну такую креаклиху: «Она матом не ругается — она им разговаривает».

Итак, простой человек и его права. Точка. Нарушили права? Получайте! А человеку должно быть возвращено все, что он имеет по праву. Да, у него, кроме прав, есть и обязанности. И они так же регламентированы законом, как и права. И если он нарушил свои обязанности, то его на законных основаниях надо наказать так, как этого требует закон — тюрьмой ли, отбором ли ребенка. Но только сообразно требованиям закона и при строгом соблюдении соответствующих процедур. А любое незаконное действие по отношению к нему должно привести к тому, что на нарах окажутся лица, совершившие это незаконное действие. Так ведь, вроде бы? Куда там!

Это у Собчак есть право вести сколь угодно распутный образ жизни, рекламировать этот образ жизни и учить разврату других. Потому что она — по одну сторону красной черты. Она по всем признакам, как социальным, так и иным, — наш отечественный, так сказать, африканер. И ей все позволено в порядке апартеида. А матери Максима Кузьмина ничто не позволено — в порядке того же апартеида.

Кто является настоящим героем для нормального либерала? (Для меня, кстати, такой идеальный либерал — Виктор Гюго). Маленький человек, правильно? Он герой! Вот для Никоновой он и есть герой. Мать Максима Кузьмина — это маленький человек, вдобавок еще раздавленный большими процессами, которые запустили негодяи. Помните, Горбачев говорил сладострастно: «Процесс пошел?» Он как тогда пошел, процесс-то, так и не останавливается. А под его катком корчатся десятки миллионов ни в чем не повинных людей.