Светлана Лолаева - Повседневная жизнь депутатов Государственной думы. 1993—2003

Тайное стало явным, как всегда, случайно. Курим с группой товарищей после пресс-конференции Зюганова, обсуждаем основные тезисы его выступления, восхищаемся его, вождя, трогательной о нас заботой. А тут его пресс-секретарь, человек новый, простодушный, в идеологических боях еще не закаленный, возьми да и скажи: „Чему вы удивляетесь, это Зюганов не сам придумал. Он вашего коллегу цитирует“.

Мы, разумеется, спросили, о ком речь идет. И выяснилось, что один молодой, но быстро растущий корреспондент независимого негосударственного телеканала именно так объясняет Зюганову и его сподвижникам критический характер своих сюжетов из Думы и из предвыборных поездок по стране с кандидатом в президенты от народно-патриотического блока.

„Я не виноват, это руководство телеканала заставляет меня говорить про Геннадия Андреевича гадости. А я лично его глубоко уважаю“, — после каждой поездки несчастный телевизионщик буквально рыдает на груди у сотрудниц коммунистического штаба. А его сотрудники вынуждены тратить метры красного кумача, чтобы осушать потоки слез, льющихся из глаз честного паренька, которого нелегкая журналистская судьба бросила в руки буржуазных наймитов.

Выслушав этот печальный рассказ, мы с товарищами написали вчера петицию к руководству телеканала с просьбой перестать принуждать нашего коллегу к идеологическим извращениям. Или, на худой конец, прислать вместо него кого-нибудь менее впечатлительного».

Сей разухабистый текст, разумеется, не был напечатан в сегодняшнем номере. Прочитав его, Алик позвонил шефу «Либерала» и поблагодарил за «улов». Теперь дар «редакторских сетей» изучал Плаксенко. Дочитав, он посмотрел на Нехорошева тем же спокойным и преданным взглядом. «О тебе речь?» — спросил Алик. «Возможно, но какое значение имеет то, как я делаю свою работу, если я делаю ее хорошо. Не правда ли?» Даже на Нехорошева, который за годы работы на телевидении видел многое и многих, такой хладнокровный цинизм произвел впечатление. «Иди, далеко пойдешь», — отпустил он Женечку и присел за письменный стол.

Быстро набросанная от руки инструкция, которую он обещал выдать для работы в Думе и с думцами, была простой и краткой:

« Инструкция.

Отстранить от работы в Госдуме на период с 25 апреля по 17 июня куратора парламентской группы ДТВ Барамидзе Мераба Вахтанговича.

Назначить координатором парламентской группы ДТВ Плаксенко Евгения Геннадьевича.

Корреспондентам и операторам ДТВ, работающим в Госдуме постоянно или отправленным туда на разовое задание, согласовывать содержание своих сюжетов и постановку кадров с Плаксенко Е. Г. В его отсутствие — непосредственно с Нехорошевым Александром Сергеевичем.

Все сюжеты, связанные с кандидатами в президенты РФ, независимо от того, где они были отсняты и смонтированы, идут в эфир только после их предварительного просмотра Нехорошевым А. С.

В случае его отсутствия сюжеты должны быть показаны Сундукову Александру Евгеньевичу или гендиректору ДТВ Гудману Владимиру Александровичу.

В случае второго тура президентских выборов данная инструкция продлевается автоматически вплоть до особых распоряжений.

24 апреля 1996 года. Нехорошев А. С.».

Встреча замглавы администрации президента Владимира Сергеевича Гусятникова с группой главных редакторов федеральных периодических изданий формально была посвящена текущему политическому моменту. На деле же от представителя Кремля ждали ответа на главный вопрос современности — собирается ли администрация Бориса Ельцина бороться за власть или на Старой площади уже готовятся к передаче дел новым хозяевам страны во главе с премьер-министром Евгением Примаковым? Второй вариант уже был предложен к обсуждению самим премьером [20] 22 января 1999 года премьер-министр Евгений Примаков направил председателям обеих палат Федерального собрания письмо с предложением, обращенным как к парламенту, так и к президенту. Примаков рекомендовал определить «систему добровольно взятых на себя обязательств, действующих до новых президентских выборов». Речь шла о фактическом отказе властных институтов пользоваться частью своих конституционных полномочий. Президенту рекомендовалось воздерживаться от роспуска парламента и увольнения правительства. Дума должна была отказаться от процедуры импичмента президента, правительство — от постановки в парламенте вопроса о вотуме доверия (это также могло вести к роспуску Думы). К письму Примакова прилагался законопроект о гарантиях неприкосновенности лицам, занимавшим пост президента. Инициатива Примакова была воспринята тогдашней администрацией президента как объявление войны. Через три с половиной месяца Борис Ельцин отправил правительство Примакова в отставку. . Слово было за Кремлем.