Сам президент Дж Форд не вдавался в идеологические тонкости. Он принадлежал к новому поколению, впервые принял участие в выборах в 1936 году. Интересовавшимся его отношением к Рузвельту Форд отрезал: «Никто из членов моей семьи не получил решительно никаких выгод от программ нового курса». Дальше семейных мерок в оценке деятельности Рузвельта молодцеватый Форд не пошел. Разве объяснил: помимо того, что демократическая партия «согрешила» в Ялте, она еще «питала поистине сатанинскую приверженность к закону Вагнера». В 1981 году экс-президент Форд на прямой вопрос, кого он поставит выше Рузвельта или его преемника Г. Трумэна, лихо, без колебания ответил: «Я думаю, что Гарри Трумэн – тот парень, который больше мне по вкусу».
С не меньшей убежденностью принявший бразды правления после Форда Дж Картер также в интервью сообщил: «Существует куда более близкая параллель между администрацией Трумэна и моей, чем между моей администрацией и администрацией Рузвельта»39. Он сделал это достоянием и государственных документов, подчеркнув в послании о положении страны в 1978 году: проблемы, стоящие перед США, отнюдь не те, с которыми имел дело Рузвельт в годы кризиса и войны, а сходны с разрешавшимися Трумэном, «когда речь шла не об одном всеобъемлющем кризисе, но были поставлены на карту коренные интересы страны»40.
Администрация Дж Картера более чем прохладно обошлась с рузвельтовским наследием. Вскоре после ее прихода к власти, 4 марта 1977 г., в отеле «Мэйфлауэр» в Вашингтоне собралось почти 900 деятелей времен ФДР. Они отметили 44-ю годовщину прихода Рузвельта в Белый дом и подчеркнутое равнодушие к нему и к ним со стороны Дж Картера. Никто из картеровской администрации, включая президента, не счел нужным посетить торжественную церемонию. Старики разъехались с глубокой обидой, подогревавшейся средствами массовой информации.
У. Лехтенберг, специально исследовавший, как именно тень ФДР лежала на политике США вплоть до 1982 года, когда он окончил свою книгу об этом, заметил: «Те, кто пытался объяснить, почему Картер не использовал опыт ФДР, чаще всего указывали – он был технократом, мало осведомленным в истории. Некий деятель демократической партии, считавшийся претендентом на пост президента, заметил, что Картер, в отличие от людей типа Рузвельта, «был инженером, не имевшим глубокого философского мировоззрения, и поэтому не обладал инстинктивными способностями разрешения трудных проблем». В полную противоположность ФДР все речи Картера почти начисто были лишены исторического содержания.
Э. Хьюз, писавший речи для Д. Эйзенхауэра, считал странным, что человек, происходивший из той части США, где больше всего чтут историю, «совершенно не обнаружил никакого интереса к истории», а Дж Фоллоуз – сочинитель речей Картера, ушедший в отчаянии в отставку, писал, что основным ключом к «бесстрастному президентству» был «склад ума Картера: он рассматривал все проблемы как технические, а не как исторические и его совершенно не интересовали движущие силы истории… Искавшие, с кем сравнить Картера, были склонны уподоблять его не ФДР, а другому «инженеру» в Белом доме – Герберту Гуверу. Широко вошло в обычай называть Картера Джимми Гувером»41.
В отличие от зажигательных лозунгов администрации ФДР, литературные поденщики Картера сочинили для определения направления его президентства вялую формулу «новое основание», которая вызвала больше вопросов, чем дала ответов. В какой-то мере Картер прозрел, утратив президентское кресло на выборах 1980 года.
В январе 1982 года об эволюции Дж Картера сообщил со страниц вашингтонского журнала «Перейд» Д. Макколок, набивший руку на интервьюировании президентов у и вне власти. Повод для беседы был более чем уместным – 100-летие со дня рождения Рузвельта. Теперь «Джимми Картер с чувством говорил о воздействии нового курса на Юг США… «Мне было восемь лет, когда его избрали и он был моим президентом, – сказал Картер мне. – Когда у нас в штате Джорджия говорят «президент», никто не уточняет, какой президент. Помимо того, для жителей штата он был почти земляком, учитывая, сколько времени провел в Уорм-Спрингсе… Самая святая политическая реликвия в нашем штате – маленький Белый дом в Уорм-Спрингсе». Лукавый журналист, надо думать, согласился с речами Картера в конечном счете: «земляк» Рузвельт умер в Уорм-Спрингсе, в родном штате Картера – Джорджия.
«Пусть все так, но этот демократ (Картер. – Н. Я.) сдержанно относится к Рузвельту. На мой вопрос, считает ли он ФДР самым важным президентом со времен Линкольна, Картер ответил «да», однако без энтузиазма и после порядочной паузы. Затем, подобно Джеральду Форду, он быстро добавил, что его любимый президент – Трумэн… И все же только у Рональда Рейгана можно обнаружить энтузиазм (в отношении ФДР. – Н. Я.), каким когда-то был охвачен Линдон Джонсон. По иронии судьбы именно Рейган – обязавшийся демонтировать многое из сооруженного Рузвельтом – говорит о нем с самой большой теплотой»42. Как так?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу