Алексей Кунгуров - Вертикаль. Как работает система Путина

Нефтегазовая отрасль демонстрирует хищническую, саморазрушительную, а потому антикапиталистическую суть отечественного капитализма, пожалуй, ярче всего. Рост мировых цен на нефть бьет все рекорды, а темпы роста нефтедобычи в РФ в 2005 г. снизились в четыре (!) раза по сравнению с предыдущим годом. Это оттого, что изношенная производственная инфраструктура находится в предсмертном состоянии, а вкладывать миллиарды долларов в ее обновление даже владельцы нефтяных компаний не желают. Это не в правилах паразитов-временщиков. Тем более не приходится говорить о выполнении договоров, заключенных государством с вертикально интегрированными нефтяными компаниями по восполнению минерально-сырьевой базы, по которым операторы добычи должны доразведывать запасы, в количестве, превышающем добытую нефть. И уж совершенно смешно говорить о масштабных вложениях в геологоразведку новых месторождений и их обустройство. Созданный в советское время ТЭК, конечно, еще продержится с десяток лет, но после он начнет рассыпаться. Это показывает, что капитализм в РФ обречен, ибо буржуазия стремительно разрушает базу собственного паразитирования.

Вернемся к волнениям рабочих в «Сургутнефтегазе». Чего они добьются своими выступлениями? В лучшем случае удовлетворения в незначительной степени своих материальных запросов, в худшем — приблизят крах своего предприятия по причине выхода из строя основных фондов, если энергичной борьбой заставят руководство удовлетворить их материальные запросы. Что мы здесь видим? Никакой борьбы классов, никаких попыток свергнуть буржуазию, никакого социализма, никаких политических требований, ни малейших признаков пролетарской солидарности и сознательности масс. Только сиюминутные скотские интересы желудка. И если нет ничего другого, то, наполнив быдлу кормушку, можно на корню погасить любые волнения. И рабочие-нефтяники, героической борьбой которых так восхищаются комнатные леваки, по сути (хоть и не по масштабу) такие же паразиты, как их начальники, ибо и те и другие паразитируют на промышленном потенциале, созданным трудом советского народа. Одни вынужденно и пассивно, другие сознательно и энергично, но все они удовлетворяют свою животную алчность и не пытаются изменить самоубийственный вектор общего движения в пропасть. Есть лишь единицы продвинутых протестантов, которые фазу трейдюнионизма воспринимают как ступеньку к политической самоорганизции трудящихся в общенациональном масштабе. Но пока они погоды не делают, стадо за ними не идет.

Даже работяги, видя, как рассыпается изношенная промышленная инфраструктура и выходит из строя устаревшее оборудование, как стремительно обводняются нефтяные пласты, понимают, что скоро всей лавочке придет пипец. И что они делают, чтобы не допустить этого? Ага, требуют себе увеличение заработка! Ну, кто скажет теперь, что они не тупые и алчные животные, живущие сегодняшним днем, как и их новые хозяева? Шнель, швайне, шнель! Орднунг унд арбайт!..

Теперь поговорим об убийстве исторической памяти как средстве держать население в повиновении.

Есть ли какой-то практический смысл в умении умозрительно реконструировать события прошлого? Есть, и переоценить его значение очень сложно. История — это не только научная дисциплина, но и оружие.

Воевать тяжело. Солдату на поле боя нужен очень мощный стимул, чтобы подвергать свою жизнь опасности. Способность выдерживать потери, готовность переносить напряжение боя, сохраняя волю к борьбе в самой неблагоприятной обстановке, называют моральной упругостью войск. Можно вооружить армию самым современным и дорогостоящим оружием, снабдить всеми необходимыми припасами, платить солдатам большое жалованье, а офицеров осыпать наградами. Но это воинство потерпит поражение от босоногих партизан, вооруженных дедовскими винтовками и крестьянскими вилами, если в сознании солдат не будет уверенности в необходимости сражаться, если они не понимают целей войны, в которой участвуют. Нежелание воевать приводит к тому, что солдат в любой ситуации старается уклониться от боя, ведет себя пассивно. И наоборот, их противник, вооруженный мощной идеей, мобилизующий все его сознание на борьбу, активно ищет возможности сразиться, компенсируя слабость своего оружия продуманной тактикой, смелостью или даже фанатичностью.