Алексей Пушков - От Давоса до Куршавеля. Где решаются судьбы мира?

Между тем нас иногда убеждают, что мы должны чуть ли не стать неформальным членом европейско-атлантического сообщества. Но насколько это отвечает нашим стратегическим интересам?

Первый аргумент против такой установки: наступает азиатский век. В 2009 году более 50 % мирового ВВП приходилось на 21 страну АСЕАН. А мы в этих условиях продолжаем решать проблему, которую решали еще Петр Великий и Екатерина Вторая — мы все еще решаем проблему наших отношений с Западом. Но не слишком ли мы сосредоточились на этом? Не пора ли шире взглянуть на современный мир? Мир меняется, но именно Запад остается главным предметом наших размышлений. Насколько верен такой подход в условиях, когда удельный вес Запада в мировой политике снижается, а не растет? Интересно, что «евроскептицизм» президента Барака Обамы именно этим и вызван. Обама убежден: будущее решается в Азии.

Второй аргумент. В 90-е годы у нас уже был определенный опыт усиленного сближения с Западом. Тогда нам объясняли: это делается ради нашего внутреннего развития. Результат хорошо известен. И результат не мог быть иным: США и Запад сближаются с нами не ради того, чтобы помочь нам выполнить наши задачи. Если они сближаются, то на собственных условиях, во имя собственных интересов. В 90-е годы мы «сближались» именно по такой схеме. Достаточно вспомнить политику Клинтона по отношению к Ельцину. Она подробно описана в книге Строба Тэлбота «Билл и Борис». Тэлботт описывает, как Клинтон «сближался» с Ельциным, только на своих условиях, не делая ему ни одной уступки. При Буше США также были верны этой политике. С Обамой ситуация несколько изменилась, но насколько — это еще предстоит определить.

Тем временем НАТО опять предлагает нам сближение на своих условиях. Генсек альянса Расмуссен говорит: да, мы готовы быть вашими партнерами, стратегическими партнерами, но на наших условиях. Вашу концепцию европейской коллективной безопасности, говорит он Медведеву, мы готовы обсуждать, но «потребности в новом договоре я не вижу» (пресс-конференция Расмуссена, Москва, декабрь 2009 г.) В администрации США также считают: уже есть система безопасности, выстроенная вокруг НАТО, и другая не нужна. Мы, с нашей стороны, не можем этого не учитывать.

Третий аргумент: готовы ли мы ради сближения к десуверенизации? Углубленное сближение с США и Европой предполагает определенный отказ от суверенитета. Собственно, НАТО и Евросоюз построены на этом. Это организации, где часть суверенитета делегируется наднациональным органам либо — в военной сфере — де-факто передается Соединенным Штатам. Можем ли мы пойти на это? Мы не встроены ни в НАТО, ни в Евросоюз, не пользуемся «плюсами» от членства в этих организациях, и в случае отказа от самостоятельности можем получить ограничение нашего суверенитета без существенных выгод для себя.

Четвертый момент. Есть такая позиция, что нам нужно вступать в «изменившееся НАТО». Об этом говорилось в последнем докладе ИНСОР. Но НАТО пока не меняется в ту сторону, в которой мы заинтересованы. Напротив, военная доктрина альянса развивается в направлении выхода НАТО за пределы своей зоны ответственности. Нужно ли нам такое НАТО? Кроме того, что нам даст членство в НАТО с точки зрения модернизации? Альянс не занимается поставкой высоких технологий, не занимается модернизацией стран, которые становятся его членами. Это происходит по-другому, не через НАТО, которая не имеет отношения к модернизации. Кроме того, вступив в «глобальное НАТО», мы осложним наши отношения с Китаем. Но нужна ли нам роль стратегического буфера между США и Китаем? Хорошо известно: любой военный союз «дружит» против кого-то. Сейчас НАТО «дружит против» России. Если мы вступим в альянс, против кого мы будем дружить? Ясно, что мы будем нужны США и НАТО именно для того, чтобы потенциально противостоять Китаю.

Есть даже такая порочная формулировка: нам, мол, нужно «прислониться к Западу». Как будто мы сами не стоим на ногах, а наш национальный позвоночник состоит не из костей, а из желе, так что мы вот-вот упадем. Эта позиция отражает несамостоятельность и полное отсутствие веры в себя и свою страну у части российской политической элиты. Более того: эта установка на деле ведет нас к отходу от наших национальных интересов.

И еще одно, что вызывает большие сомнения. А кто вообще сказал, что после внешнеполитических уступок с нашей стороны в большем объеме, чем сейчас, Запад будет модернизировать и развивать нашу экономику? Почему мы считаем, что он начнет делать крупные вливания в российскую промышленность и передавать нам высокие технологии? Для того, чтобы это произошло, у нас должны быть 100 %-ные гарантии прав собственности. У нас должны быть исключены ситуации, когда адвокаты крупных западных корпораций умирают в СИЗО. У нас должно быть исключено рейдерство, а также случаи, когда закон получает обратную силу. Не говоря уже о том, что у нас не должно быть судебных решений, продиктованных интересами каких-то групп или кланов в ущерб существу вопроса. Об этом всем говорит наш президент, но особых успехов в борьбе с коррупцией, которая разъедает наше общество и экономику, пока не видно. Если же здесь успехи будут, то Запад начнет инвестировать в экономику РФ и без всяких крупных внешнеполитических уступок с нашей стороны. А вот если мы надеемся, ничего не меняя внутри страны, купить у Запада модернизацию за счет внешнеполитических уступок, то это совершенно неправильный расчет.