Урал Шарипов: Американская концепция «Большого Ближнего Востока» и национальные трагедии на Ближнем и Среднем Востоке

Ведущие политики и политологи мира, следуя по пути приоритета идеологии «сильных мира сего» (то есть супердержав и их явных и тайных политических союзов), всегда находили и находят нужные оправдательные либо сглаженные определения и объяснения различным этапам и типам взаимоотношений между сильными, с одной стороны, и слабыми — с другой, группами государств в мировом сообществе. Это в обобщенном виде терминологически обозначалось, как колониализм, неоколониализм, глобализм, Запад — Восток, Север — Юг, 1-й, 2-й, 3-й миры, страны «свободного мира», социалистический лагерь (до развала СССР в начале 90-х годов XX века) и т.д.. А под эти определения подгонялась вся специфика действий каждой из держав в отношении интересующих их (в плохом и хорошем смыслах) стран, народов, регионов, стратегического сырья, путей сообщения, финансовых и торговых отношений и т.д.

При всем разнообразии договоренностей на двусторонней и многосторонней основах, при наличии многочисленных и многоуровневых международных блоков, организаций регионального сотрудничества, в современном мире сохраняется и поддерживается режим межгосударственного неравенства и согласованного подавления попыток изменения этого режима. Как показывают события начала нынешнего столетия, западные державы уже вышли на стадию применения крупномасштабных военных действий на БСВ. Все это было подчинено геостратегической цели, которая подразумевала:

- удержание неэквивалентности товарооборота в мировой торговле и экономических отношениях в пользу западных держав (через механизмы ценообразования, избирательных поставок современных технологий, стоимости услуг и т.д.);

- формирование политических условий для установления в тех или иных регионах и странах угодных (или терпимых) для них политических режимов;

- вооруженное вмешательство во внутренние дела иностранных государств.

Первое десятилетие XXI века — в результате оккупации армиями западных держав Афганистана и Ирака физически и организационно были уничтожены действовавшие там до этого структуры центральных и местных властей. Затем и Афганистан, и Ирак — субъекты международного права — невольно впали в стадию долговременного внутреннего противоборства (или иначе — в разновидности гражданских войн), когда активизированные иностранной оккупацией противостоящие политические, конфессиональные и национальные силы стали факторами раздора на внутригосударственной арене. По существу они в совокупности стали выполнять функцию постепенного разрушения существовавшего содружества местных наций и религиозных общин: в Афганистане — столкнулись талибы и карзаевская администрация, пуштуны и «северяне» (в лице таджиков, узбеков и хазарейцев), афганистанские и пакистанские пуштуны между собой, афганцы и пакистанцы и т.д.; в Ираке — произошел фактический раскол страны на три противоборствующие этно-религиозные части: Курдистан, Центральный суннитский Ирак и шиитский Юг. В целом все это означило ползучий «холокост» (самосожжение) афганского и иракского обществ путем террористических форм взаимоистребления местного населения. В итоге эти общества в целом, продолжающие функционировать в рамках единых государственных образований, по уровню воспроизводства и развития производительных сил отброшены на много десятилетий назад. Особенно трагичным является то, что во внутригосударственном противоборстве уничтожается молодежь в больших количествах еще до начала выполнения ею своего жизненного предназначения в качестве активных элементов общества и как воспроизводителей детей. А последние, как известно, — это продолжение и численное наращивание нации, как очередной физической и интеллектуальной ступени в качестве носителей национальной цивилизации. То есть вместо мирного естественного развития своего потенциала эти страны были вовлечены в атмосферу напряженности, гипертрофированных масштабов внутриобщественного взаимного недоверия и даже ненависти, вынуждены теперь больше думать о своей «круговой» выживаемости, чем об образовании и оптимальной внутригосударственной деятельности: экономической, культурной и политической.

С начала второго десятилетия XXI века Запад расширил границы своего воинствующего «сафари»: активно на «полях» Ливии, Сирии, частично в Египте, Йемене, а также угрожая вторгнуться в Иран, и, в случае возникновения нежелательных перемен, на санкции против Саудовской Аравии и других арабских стран. При этом «западные охотники» не думают забывать и прежде освоенные ими «охотничьи угодья» — Афганистан и Ирак, в которых «фауна» уже была частично истреблена, либо покалечена. Однако еще и здесь представлялось необходимым продолжать наблюдения, чтобы не развился неподконтрольный Западу процесс воспроизводства антизападного потенциала и формирования таких управленческих структур, которые могут потребовать от указанных внешних «охотников» убраться с территорий этих государств.