Абдурахман Авторханов - Сталин. Путь к диктатуре

Предварительная «проработка» Бухарина пока что только по линии теории была призвана внести искусственный раскол в партийный актив. Этой цели служило собрание Коммунистической академии, для той же цели намечались собрания актива Москвы, Ленинграда, Киева, Минска, Свердловска, Баку, Тифлиса и других крупных партийных центров.

Как только в ЦК заметили, что Бухарин располагает большими силами и предположительно большей симпатией в кругах актива, чем думали оптимисты из окружения Сталина, последовали первые меры организационного воздействия и политического давления. Первый удар был нанесен московскому руководству. Без объявления мотивов 27 ноября 1928 года была официально снята руководящая группа МК ВКП(б) во главе с Углановым. Одновременно было объявлено, что Молотов «избран» секретарем МК, сохраняя по совместительству пост второго секретаря ЦК ВКП(б). Уже через полтора года (апрель 1930 года) в «Обращении МК к членам партии» не без основания говорилось: «именно в московской организации правые оппортунисты, пытавшиеся наступать на генеральную линию партии, получили первый решительный удар». Но ни в 1928 году, ни до конца 1929 года в партийной прессе не писали, что руководство МК снято за правый оппортунизм. Говорилось и писалось о том, что в московском руководстве оказались «примиренцы» к правым, но при этом не приводилось ни одного имени. Сам Угланов был назначен наркомом СССР (если не ошибаюсь, наркомом труда СССР). Уханов, председатель Московского Совета, держался на своем посту до конца 1930 года, когда его заменил Булганин — «герой» разоблачения Угланова, но внутри партии, во всяком случае в партийном активе, было известно, что руководство МК было разогнано за поддержку Бухарина с временным предоставлением его членам хотя и видных, но для ЦК менее опасных правительственных постов.

Все это было грозным предупреждением и вместе с тем действительно первым ударом по бухаринской оппозиции. Правда, все догадывались, что разгром московского руководства — это победа аппарата ЦК, и она может стать пирровой победой, если будет произведен свободный опрос партийной массы. К тому же полной загадкой оставалось соотношение сил на пленуме ЦК, когда открыто и остро встанет вопрос: существует ли в партии правая опасность в лице Бухарина и Угланова (о позиции Рыкова и Томского еще ничего не было известно), которые столь решительно боролись еще вчера вместе со всем руководством ЦК против левого уклона, против троцкистов. С этой точки зрения и борьба против Троцкого была палкой о двух концах. Широкие круги партии приписывали относительно легкую победу над Троцким именно теоретической мощи и ленинской последовательности Бухарина, а не Сталина.

В этой же борьбе против Троцкого колоссально вырос авторитет Бухарина как ортодоксального теоретика партии. Как же убедить эту партию, что Бухарин — негодный теоретик и антипартийный уклонист? Как согласовать с человеческой, даже со сталинской логикой объявление задним числом всего написанного Бухариным в борьбе против меньшевиков и троцкистов антиленинской писаниной, тем более, что все эти труды вышли в свет еще при Ленине, многие даже с одобрения и под редакцией самого Ленина? Как быть, наконец, с неоднократными заявлениями Сталина во время дискуссии против троцкистов, что он не даст Бухарина никому в обиду? Что же случилось сегодня с Бухариным, что заставляет аппарат ЦК объявить его самым опасным человеком для партии? Дело не в прошлых произведениях Бухарина, а в его настоящей позиции внутри Политбюро — рассуждали в партийном активе. И тут же спрашивали, в чем же тогда заключается эта позиция? На собрании партийного актива в Коммунистической академии Бухарину слова не дали. То, что говорил Каганович, к делу не относилось, а что происходило на заседании бюро МК и московского «актива» партии, не было известно и тщательно скрывалось. Назначение опальных из МК на другие, юридически более ответственные правительственные посты способно было лишь дезориентировать не только партию, но и самих «опальных» (последняя цель, конечно, тоже преследовалась до поры, до времени).

Одно было бесспорно: в ЦК назревает новый кризис. Сталин или Бухарин? — вот и формула кризиса. Кто стоит за Сталиным, уже более или менее известно, кто же за Бухариным — неизвестно. Еще менее известны подлинные причины кризиса. Пущенная в ход Агитпропом ЦК успокаивающая формула гласила лишь: «Голосуйте за Сталина — не ошибетесь!» Некоторые отвечали на это формулой Троцкого: «Не партия, а голосующее стадо Сталина!»