Владимир Большаков - Майдан в России. Как избавиться от пятой колонны

Цепов, видимо, не рассчитал свои силы, когда попытался вмешаться в раздел имущества ЮКОСа, конфискованного по суду у М.Б. Ходорковского. А драка за это «наследство» шла серьезная на самом верху правящего путинского клана. Всех ее участников Цепов знал лично. Как «решальщик» суперкласса он говорил, что представляет интересы Игоря Сечина, и уверял, что у него все полномочия решить конфликт с ЮКОСом, если он и владелец нефтяной фирмы Guvnor г-н Тимченко будут введены в состав Совета директоров. Было это явным блефом, т. к. интересы Сечина и Тимченко в этом деле никак не совпадали. Как верно заметила журналистка «Эха Москвы» Юлия Латынина, «было полное впечатление, что г-н Цепов хочет отхватить кусок не по себе. То есть в дело замешаны серьезные люди… Ну, да, он около Путина стоял и около питерских, но он не понимал, что это уже для других. И что, собственно, этим людям представитель в виде г-на Цепова не нужен» (Эхо Москвы, 25.09.2004). Цепов вскоре после своей попытки «поделить ЮКОС» погиб.

Как потом выяснилось, то ли в Москве, где он побывал незадолго до своей смерти, то ли уже по возвращении в Петербург, где он посетил своих друзей в УФСБ и милиции, его отравили полонием, так же, как позже таким же способом отправили на тот свет помощника Березовского, бывшего офицера КГБ Литвиненко. В России начинался период консолидации награбленного капитала и передела захваченной собственности. Пауки в банке принялись пожирать друг друга. Цепов мешал уже многим и на поверку оказался не самым мощным пауком. Ему, тем не менее, отдали должное. На отпевании Цепова в храме присутствовали Виктор Золотов (начальник Службы безопасности президента); Константин Ромодановский (начальник Главного управления собственной безопасности ФСБ, а впоследствии шеф иммиграционной службы ФМС); Андрей Новиков (на тот момент – начальник Главного управления МВД по Северо-Западному федеральному округу, а затем заместитель министра МВД); начальник ГУВД Санкт-Петербурга Михаил Ваничкин; спиртоводочный «олигарх» и член Совета Федерации от Ненецкого округа Александр Сабадаш; депутат Государственной думы Александр Невзоров; изгнанный из органов при Ельцине адвокат Дмитрий Якубовский; многолетний деловой партнер Цепова и сообщник по многим неафишируемым делам, ночной губернатор Петербурга, главарь «тамбовской» ОПГ Барсуков-Кумарин (Кум). На кладбище поехали лишь близкие друзья и родственники; в их числе – Кум. Взвод милиции почтил память Цепова выстрелами в воздух (по военным законам так могли хоронить офицеров в ранге не ниже полковника). Похоронен был Цепов на известном Серафимовском кладбище, где лежат и официальные родители Путина.

Собчак и его команда вместе с Путиным и Медведевым крышевали питерский криминал, а воровские авторитеты обеспечивали защиту их деловых интересов. «Мы все были готовы за Собчака умереть, в девяносто первом – девяносто третьем годах…» – вспоминал на страницах книги «Бандитский Петербург» покойный Руслан Коляк (Лупатый). Когда в августе 1991 г. Собчак открыто выступил против ГКЧП, братва во главе с коллегой Лупатого по цеху, будущим хозяином петербургского порта Ильей Трабером (Антикваром) пришла к зданию питерской мэрии, чтобы не допустить ареста любимого мэра путчистами. Впрочем, тогда Собчака арестовать, если и собирались, то не успели. Несколько позже его все же решили упрятать за решетку. 3 октября 1997 года Собчак был привлечен Генеральной прокуратурой в качестве свидетеля по делу о коррупции в органах власти Санкт-Петербурга. Через несколько дней его уже открыто обвиняли в злоупотреблениях на посту мэра Санкт-Петербурга. 13 сентября 1998 года Генеральная прокуратура России возбудила уголовное дело против Анатолия Собчака по статьям «Взятка» и «Злоупотребление должностными полномочиями». Но Собчака уже не было в России. В 80-ю годовщину Октябрьской революции – 7 ноября 1997 года Путин вместе с руководителями питерского РУБОПа Шахановым и Милиным и начальником УФСБ Григорьевым осуществил свою знаменитую теперь операцию «Ы» по вывозу А.Собчака вместе с его женой и дочерью во Францию на зафрахтованном в Финляндии самолете.

Официально было объявлено (см. «Справку»), что у Собчака подозрение на инфаркт и ему срочно нужна высокопрофессиональная медицинская помощь не иначе, как в Американском госпитале в Париже. В то время я еще работал там корреспондентом «Правды» и помню, как его жена Л. Нарусова собрала российских журналистов в корпункте ТАСС и долго и упорно объясняла нам, как тяжело заболел Собчак в результате той травли, которой подвергли его враги из окружения Ельцина. Мы, однако, быстро выяснили, что лечение Собчаку не понадобилось. Американский госпиталь он действительно посетил, но и покинул его в тот же день. Он проживал в Париже до 12 июля 1999 года и не в гостинице, а в своей собственной квартире рядом с Триумфальной Аркой, в одном из самых дорогих аррондисманов Парижа. Надо полагать, что приобрел он эти апартаменты не на зарплату мэра. Собчака во Франции обласкали, наградили его кучей премий и почетных грамот. Он читал лекции в Сорбонне и других французских университетах. И только после того, как 10 ноября 1999 года усилиями Путина уголовное дело против Собчака было прекращено «за отсутствием состава преступления», он вернулся в Россию.