Александр Широкорад - Диссиденты 1956–1990 гг.

Русские офицеры и генералы всего за 15 лет ухитрились проиграть три большие войны: 1904–1905 годов с японцами, 1914–1917 годов с немцами и 1918–1920 годов с собственным народом. Оказавшись в эмиграции, десятки тысяч царских офицеров и генералов продолжили свою военную карьеру: во Франции в Иностранном легионе, в Албании на службе у Ахмет-Бей-Хогу, в войне в Парагвае, в испанской войне на стороне Франко, в Китае на службе у Чан-Кайши и ряда милитаристов – генералов, не подчинявшихся центральному правительству. Наконец, тысячи из них пошли на службу к Гитлеру.

Бывшие царские офицеры награждались орденами, им давали роты и батальоны, но никогда – дивизии. Никто из них не стал знаменитым военачальником.

Как видим, значительная часть русских эмигрантов 1-й волны была интеллигентами, но не элитой.

В советское время резко возросло число людей с высшим образованием как техническим, так и гуманитарным.

За двадцать предреволюционных лет численность инженеров почти удвоилась – с 4000 человек в 1897 году до 7800 в 1917 году. А в СССР в 1950 году насчитывалось уже 400 тыс. инженеров, в 1960 году – 1135 тысяч, в 1970-м – 2486 тысяч.

Кроме дипломированных инженеров готовилось огромное количество техников, чья квалификация примерно соответствовала уровню выпускников европейских и североамериканских колледжей. Всего инженерно-технических работников в СССР уже в 1939 году было 1620 тыс. человек, в 1959 году – 4045 тыс., в 1970 году – 8450 тысяч.

Росли, хоть и не такими темпами, и ряды работников народного образования. По переписи 1897 года в Российской империи было 79,5 тыс. учителей в учебных заведениях, 7,9 тыс. учителей ремесел и искусств, 68 тыс. частных преподавателей, 11 тыс. гувернеров и гувернанток. В СССР же число учителей начальных и средних школ к 1939 году составило 1206 тыс. человек, а к 1959 году возросло до 2023 тысяч.

Значителен был и прирост числа врачей. В 1897 году их было 18,8 тыс. человек, к 1911 году – 30 тысяч, в 1939 году – 122 тысячи, в 1959 году – 338 тысяч, в 1970 году – 556 тысяч.

Спору нет, подавляющее число лиц, получивших в 1920–1940 годах высшее образование, принадлежало к рабочим и крестьянам. Да, это имело свои негативные стороны, в частности затрудняло обучение студентов и курсантов. Иногда возникали перегибы и либерализм. В частности, получил распространение метод «сдачи за группу», то есть один студент или курсант сдавал экзамен за целую группу учащихся вуза или военного училища.

Но, с другой стороны, как можно было иным путем выявить сотни тысяч талантливых людей из народа и поставить заслон тем, кто шел учиться только потому, что того требовали родители и было принято в «своем кругу»? Так, в 1908–1911 годах из числа выпускников семинарий в священнослужители шло 20–25 %. Естественно, советское правительство не могло позволить себе подобного расточительства в голодной стране.

Окончил ВУЗ – иди работать по специальности. Посему даже ввели обязательное распределение выпускников высших учебных заведений.

В 1930-1940-е годы советская интеллигенция как новая, так и дореволюционная старая вела себя «тихо и богобоязненно». Не было даже антисоветской публичной болтовни. Мало того, многие диссиденты и правдолюбцы 1960-х в 1930-1940-х годах старались быть более католиками, чем сам папа.

Возьмем, к примеру, Константина Симонова. В 1937 году он пишет поэму «Победитель» (о Николае Островском), в 1939 году – поэму «Павел Черный», посвященную строителям Беломорско-Балтийского канала, в 1938 году – поэму «Ледовое побоище» и т. д.

В 1939 году Симонов тоже добровольно едет в Монголию. Там он проявил особое рвение. В поэме «Баин-Цаган» он писал о безграмотной танковой атаке комкора Жукова:

А в «Записной книжке» Симонов писал:

Уверен, что за высказывание «ни одного еврея (белоруса, русского) не оставим на семена» любого германского гауляйтера повесили бы в Нюрнберге.

А Константин Симонов получил ордена и вышел в люди. Ну а после 1956 года он как интеллигент и порядочный человек начал обличать Сталина.

А этих стихов о японцах нет в Интернете. Их изъяли из библиотек. Хорошо, что у меня есть издание 1940 года, а то бы обвинили в клевете.