Борис Тененбаум - Великий Линкольн. «Вылечить раны нации»

И вот однажды он решил, что знает, как прекратить войну.

В свое время он дружил с Джефферсоном Дэвисом, ныне – президентом КША. Почему бы ему не сьездить в Ричмонд и не попробовать уладить все это « затянувшееся недоразумение …»? У него имелся к тому же прекрасный предлог для визита – в июле 1864 года, когда конфедераты подошли к самым окрестностям Вашингтона, они разнесли загородный дом Блэйра в Мэриленде. Грабители унесли с собой кое-какие вещи, которые были дороги Блэйру как память, и кое-какие бумаги из его личного архива – ну, так, может быть, их можно как-то разыскать и вернуть?

Трудно себе представить, чтобы солдаты в пылу боя, а потом в ходе долгого отступления сохранили бумаги, которым они не придавали цены. Но ведь разговор надо с чего-нибудь начать, не правда ли? И коли так, то «… потерянные личные письма… » – предлог не хуже прочих.

В общем, Френсис Блэйр[1] явился к Линкольну, изложил ему свою идею о посредничестве – и Линкольн ему не отказал. Военные власти получили распоряжение «… пропустить мистера Блэйра, следующего под флагом перемирия в Ричмонд, по частному вопросу, представляющему для него интерес… » – и 12 января 1865 года Френсис Блэйр оказался в Ричмонде и встретился там с президентом КША.

И тут-то Френсис Блэйр и изложил ту гениальную идею, которая его осенила: он предложил немедленно прекратить военные действия, объединить армии Севера и Юга, вручить командование ими обоим главнокомандующим, генералу Роберту Ли и генералу Улиссу Гранту, и дружно двинуться в Мексику.

Дальше открывались самые радужные перспективы: французская марионетка, император Максимилиан, будет немедленно изгнан, и доктрина Монро о невмешательстве европейских стран в дела стран Америки будет торжественно утверждена. Hy, а дела в Мексике надо будет как-то устроить – и кто же подойдет для этого больше, чем Джефферсон Дэвис? Он станет там диктатором и наведет порядок железной рукой – что и нетрудно при таких помощниках, как генерал Ли и генерал Грант.

Джефферсон Дэвис на своем веку многое повидал – случалось ему говорить и с сумасшедшими.

И вполне хладнокровно предложение о «… диктатуре в Мексике …» он отбросил хотя бы потому, что оно явно исходило не от Линкольна, человека вменяемого и глубоко рационального, а от избранного им посредника, человека, по-видимому, слегка невменяемого.

Но если отделить зерно от плевел, то зерно все-таки оставалось – посредник был налицо, и можно было попробовать начать переговоры. Дэвис попросил Блэйра вернуться в Вашингтон и осведомиться у Линкольна – не будет ли он согласен принять эмиссаров КША? Он даже снабдил своего гостя письмом, в котором извещал Вашингтон, что готов послать туда полномочных представителей с высокой целью: « установления мира между двумя нашими странами …»

Ответное письмо не заставило себя ждать: Блэйр доставил в Ричмонд письмо Линкольна, в котором говорилось, что он с готовностью примет любых уполномоченных:

«… если это поможет установлению мира в нашей общей стране… »

Разница между « двумя нашими странами …» Джефферсона Дэвиса и «… одной нашей страной… » Авраама Линкольна была глубока, как бездонная пропасть, и многие члены кабинета президента КША предлагали бросить все дело – оно явно вело в никуда. Но Джефферсон Дэвис рассудил иначе. Он отрядил для переговоров целую делегацию, члены которой были подобраны так, что все они занимали в свое время видное место в том Союзе, который существовал до Гражданской войны.

Первым в списке шел Александр Гамильтон Стивенс, вице-президент КША. В течение целых 16 лет, с 1843-го и по 1859-й, он был членом конгресса США – многие теперешние политики Севера его хорошо знали. Например, его хорошо знал Авраам Линкольн – в ходе своей одной-единственной сессии в конгрессе он представлял там партию вигов, к которой тогда принадлежал и Стивенс, так что они были как бы однопартийцы.

В свое время, примерно в середине 1863 года, Дэвис уже пытался отправить Стивенса в Вашингтон – официально всего лишь для того, чтобы обсудить вопрос об обмене пленными – но дело было уже после победы при Геттисберге, и Линкольн отказался его принять.

Стивенса сопровождало еще два лица – Джон Кэмпбелл, бывший член Верховного суда США, и Роберт Хантер, когда-то представлявший Виргинию в сенате.

Делегаты добрались до линии фронта и выяснили, что на стороне федеральных войск их прибытия как-то вроде бы и не ждут. Они осведомились о местопребывании генерала Гранта – он, по идее, должен был знать об их прибытии. Ответ они получили совершенно обезоруживающий: