Олег Хлобустов - Юрий Андропов - реформатор или разрушитель?

По нашему личному убеждению, любой социальный субъект — гражданин, группа лиц по национальному, религиозному, расовому, профессиональному или любому другому признаку, равно как и общественное объединение, партия, общественный или политический институт, государство, — в конце концов, должен и обладает правом на защиту от клеветы и оскорбления.

Так что по сути своей ничего антизаконного, антиконституционного и антидемократичного в содержании статей 70-й и 190-1 УК РСФСР не присутствовало. Тем более что в ее диспозиции прямо указаны квалифицирующие, то есть необходимые для признания конкретного деяния уголовно наказуемым, его признаки.

Во-первых, клеветнический, то есть заведомо ложный характер распространяемых сведений, информации. И его цель — опорочить, дискредитировать общественный и государственный строй, их институты, что и является содержанием диффамации.

Другое дело, что проблемы могли возникать и возникали на стадии правоприменения данных правовых норм, то есть на стадии следствия и суда.

И здесь, понятно, крайне важным было и есть, поскольку дела о клевете требуют качественных и добротных, добросовестных экспертных заключений и оценок. А последние уже не относились к компетенции и сфере деятельности органов госбезопасности.

Подчеркнем также, что при Ю. В. Андропове уголовное законодательство пополнилось одной единственной статьей, увы, вызванной к жизни криминальной обстановкой: статья 213.2 «Угон воздушного судна» (внесена Указом Президиума СССР от 17 апреля 1973 г.).

Мы остановились столь подробно на специфическом вопросе юридической квалификации деяний исключительно потому, что опыт истории должен учить последующие поколения на ошибках, заблуждениях и преступлениях прошлого.

При этом мы отнюдь не говорим о том, что все приговоры по указанным статьям были необоснованными, неправомерными или несправедливыми. Мы лишь указали на источники и предпосылки (недобросовестные экспертные заключения, в частности, предвзятость судьи и т. д.) возможных юридических и судебных ошибок.

Поскольку нередко говорят и пишут о якобы «появившемся при Андропове использовании психиатрии» против диссидентов, подчеркнем, что «Инструкция о порядке применения принудительных мер психиатрического характера в отношении психически больных, совершивших преступления», действовавшая до конца 80-х гг., была принята… в 1954 г. А процессуальный порядок ее применения определялся статьей 58 УК РСФСР 1960 г.

Представляется, однако, необходимым привести и еще одну весьма компетентную точку зрения по данному вопросу, тем более что высказывается она весьма известным в прошлом «диссидентом», покинувшим СССР в 1979 г. и проживавшим ныне в США, О. А. Поповым.

В конце 2003 г. в статье «Защитники прав человека или "агенты глобализма"?» бывший активный участник «правозащитного движения» в СССР подчеркивал: «Что же касается защиты прав, жизненно важных для подавляющего числа советских граждан, таких как право на безопасность (здесь и далее выделено у автора — О. X.), на труд, на образование, на жилье, то эти социальные права правозащитников, как можно судить по их заявлениям и выступлениям, не слишком заботили».

Возглавлявший КГБ до прихода Андропова В. Е. Семичастный подчеркивал, что еще «во времена хрущевской «оттепели» американские стратеги начали предпринимать попытки перенести игру на территорию СССР, приступив к созданию «организованного движения сопротивления» (выделено мной. — О. X).

В этой связи в своих мемуарах он небезосновательно приводил записку председателя КГБ и генерального прокурора СССР Р. А. Руденко в ЦК КПСС о том, что с декабря 1965 г. в Москве участились случаи выступлений с требованием пересмотра законодательства, отмены статьи 70 УК РСФСР, освобождения задержанных за распространение антисоветских листовок. При этом, по его свидетельству, «эти действия не имели случайного характера, а были инспирированы извне», упоминает о группе из 35–40 человек, связанной с НТС.

Процитируем в этой связи один из официальных документов середины 80-х гг., раскрывающий сущность, назначение и содержание деятельности иностранных спецслужб по инспирированию так называемого «демократического движения» в СССР.

«Демократическое движение» (историческое) — выражение, использовавшееся специальными службами противника и зарубежными антисоветскими центрами в акциях идеологической диверсии в 1965–1977 гг. для создания видимости наличия в нашей стране оппозиционного течения и склонения отдельных лиц к активным враждебным действиям.