Владимир Фортунатов: Кто и куда ведет Россию? От харизмы до маразма

Но самая главная причина сегодняшнего триумфа правителя, жившего более семи столетий назад, заключается в другом. Все дело в самой русской истории, в особенностях развития русской (российской) цивилизации. Эта цивилизация, возникнув значительно позже многих известных мировых цивилизаций, заняла на евроазиатском пространстве, а со временем и в мире, совершенно особое, уникальное место. В силу своего специфического геополитического положения с самого начала существования она оказалась между двух огней – между Западом и Востоком.

«НИ ОДИН НАРОД В МИРЕ НЕ ИМЕЛ ТАКОГО БРЕМЕНИ И ТАКОГО ЗАДАНИЯ, КАК РУССКИЙ НАРОД. И ни один народ не вынес из ТАКИХ испытаний и из ТАКИХ мук – ТАКОЙ СИЛЫ, ТАКОЙ САМОБЫТНОСТИ, такой духовной глубины… Первое наше бремя есть БРЕМЯ ЗЕМЛИ (выделено И. Ильиным. – В. Ф. ) – необъятного, непокорного, разбегающегося пространства… Не мы „взяли“ это пространство: равнинное, открытое, беззащитное – оно само навязалось нам; оно заставило нас овладеть им, из века в век насылая на нас вторгающиеся отовсюду орды кочевников и рати оседлых соседей. Россия имела только два пути: или стереться и не быть, или замирить свои необозримые окраины оружием и государственной властью… Россия подняла это бремя и понесла его; и осуществила единственное в мире явление», – размышлял некогда признанный ныне в своем отечестве философ И. А. Ильин (1883–1954). [6]

Впервые смертельная опасность нависла над русской цивилизацией в 1237–1242 гг. Под ударами со стороны монголо-татар, немецких крестоносцев, поляков, литовцев, венгров и прочих русское цивилизационное пространство «скукожилось», а государственность сошла на нет. Вот в этих-то тяжелейших исторических условиях Александр Ярославич, усвоивший уроки своего отца – Ярослава Всеволодовича, нашел единственно возможную формулу выживания русской цивилизации. Он выступил не только как полководец, дипломат, ревнитель и защитник русского православия, но и как выдающийся мыслитель, философ, провидец, пророк.

Серьезные историки не станут делать вид, что находились рядом с Александром Ярославичем в те страшные годы, и не будут рассказывать, что он им приснился и произнес какие-то слова. Но стратегия выживания, начало которой в полной мере положил Александр Невский, причем не столько словами, сколько реальными делами, которые можно оценить с большой исторической дистанции, достаточно легко укладывается в формулу «Меч на Западе, мир на Востоке».

Победы Александра Невского предохранили Русь от дальнейшей экспансии шведских и немецких рыцарей, защитили население северо-западных земель от политического, экономического и духовного порабощения. Александр Невский отказался от союза с крестоносцами под эгидой папы римского. Католицизм в тот исторический период являлся ярко выраженной профетической религией. Тех, кто не принимал католическую веру, физически уничтожали. Те, кто принимал католицизм, оказывались в зависимости от папы, ассимилировались, утрачивали свою идентичность. В Прибалтике крестоносцы уничтожили и ассимилировали славянское племя пруссов. Вождь пруссов был повешен и после этого пронзен мечом.

Александр Невский понимал, что у Руси нет еще достаточно сил для успешной борьбы с Золотой Ордой, которая в то время в военном и политическом отношении была значительно более могущественна. В условиях невозможности сбросить иго оставалась только необходимость найти пути к сосуществованию. Князь четырежды ездил в Золотую Орду и получил там ярлык на великое княжение (великий князь в 1252–1263 гг.). Впоследствии, когда монголо-татары, приняв ислам, проявили вполне терпимое отношение к Русской православной церкви, появилась некоторая надежда. «Даст Бог, Орда переменится», – говорили в русских землях. Некоторые приписывали эти слова Александру Невскому.

Следует сказать, что среди отечественных и зарубежных историков спор о роли Александра Невского в русской истории, о различных его деяниях и решениях идет давно. Многие зарубежные историки прямо называют его предателем, князем-коллаборационистом, который подчинил русские земли Золотой Орде вместо того, чтобы вместе с западными союзниками отстоять независимость.

«Монгольский хан сделался первым бесспорным личным сувереном страны. В русских документах после 1240 г. он обычно именуется „царем“, или „цезарем“, каковые титулы прежде того предназначались императору Византии. Ни один князь не мог вступать на власть, не заручившись предварительно его грамотой – „ярлыком“… По сути дела, условием княжения сделалось поведение, противоречащее тому, что можно назвать народным интересом… В этих обстоятельствах начал действовать некий процесс естественного отбора, при котором выживали самые беспринципные и безжалостные, прочие же шли ко дну. Коллаборационизм сделался у русских вершиной политической добродетели… Невский и потомки его были обязаны своим успехом хитрой политике по отношению к завоевателю… С наибольшим успехом коллаборационистскую тактику использовали родичи Александра Невского, сидевшие в Московском уделе, в XIII в. еще не игравшем заметной роли», – писал в свое время один из известных советологов, профессор русской истории Гарвардского университета Ричард Пайпс. [7]