Фидель Кастро - Размышления команданте

Когда закончилось последнее наступление тирании в Сьерра-Маэстре, нам также пришлось противостоять дерзким действиям Эваристо Венерео – агента режима, который под видом революционера попытался внедриться в наши ряды в Мексике. Он был связан с тайной полицией этой страны – крайне репрессивным органом – и помогал полицейским допрашивать Кандидо Гонсалеса, которому перед допросом завязали глаза, – этот героический боец погиб после высадки на Кубу. Он ехал в одной машине со мной.

Эваристо затем вернулся на Кубу. Он получил задание убить меня, когда наши силы уже наступали на Сантьяго-де-Куба, Ольгин, Лас-Вильяс и западную область страны. Об этом стало известно в подробностях, когда были захвачены архивы Службы военной разведки. Все факты подтверждаются документами.

Я пережил множество покушений. Только счастливый случай и привычка тщательно отслеживать каждую мелочь позволили пережить уловки Эутимио Герры в первые и самые драматичные дни Сьерра-Маэстры – и выжить всем, кто затем стал известен как руководители победившей Революции: Камило, Че, Раулю, Альмейде, Гильермо. Мы могли погибнуть, когда враг, которого привел предатель, чуть-чуть не уничтожил нас, окружив наш ничего не подозревавший лагерь. По итогам короткого столкновения мы понесли страшную потерю – погиб Хулио Сенона Акоста, чернокожий рабочий-сахарник, замечательный и активный человек, который во время боя обогнал меня. Позже погибли в бою и другие – Сиро Фриас, прекрасный товарищ и талантливый командир, который пал в Имиас на Втором фронте; Сиро Редондо, который яростно сражался с врагом в составе колонны Че и погиб в Мальверде; Хулито Диас, который стрелял из своего пулемета 30-миллиметрового калибра и был убит в нескольких шагах от нашего командного пункта при атаке на Уверо.

Мы сидели в засаде в хорошо выбранном месте, ожидая врага, ранее заметив, что в тот день у него намечалось передвижение войск. Наше внимание отвлеклось всего на несколько минут, когда вернулось два человека из группы, которых мы послали на разведку за несколько часов до нашего решения о смене места, и они вернулись без какой бы то ни было полезной информации.

Эутимио вел врага, надев белую гуаяберу, заметную издалека в лесу у Альто-де-Эспиноса, где мы его поджидали. Батиста подготовил сообщение о ликвидации нашей группы, и это общение уже цитировалось прессой. Мы оказались слишком доверчивы и в действительности недооценили врага, использовавшего человеческие слабости. В засаде нас было 22 – все закаленные и проверенные бойцы. Рамиро, раненый в ногу, приходил в себя в другом месте.

Благодаря смене дислокации в последний момент в тот день спаслась от сокрушительного разгрома колонна из более 300 солдат, продвигавшихся гуськом по обрывистым и поросшим лесом склонам.

В апреле 1959 года я посетил США по приглашению вашингтонского пресс-клуба. Никсон удостоил меня приема в своем рабочем кабинете. Позже он утверждал, что я оказался невеждой в экономических вопросах. Впрочем, я сознавал собственное невежество и записался на три университетских курса, чтобы получить стипендию, которая позволила бы мне изучать экономику в Гарвардском университете. Я уже сдал экзамены по правоведению, международному праву и социальным наукам. Мне оставалось сдать только два предмета: историю социальных учений и историю политических учений. Я изучал их особенно тщательно. Однако события на Кубе начали быстро развиваться, и я понял, что момент был неподходящим, чтобы спокойно получить стипендию и изучать экономику.

Я посещал Гарвард в конце 1948 года. Вернувшись в Нью-Йорк, я купил «Капитал» на английском языке, чтобы изучить знаменитое произведение Маркса и попутно углубить познания в английском. Я не был подпольным членом Коммунистической партии, как решил Никсон с его пытливо-плутовским взглядом. В ходе занятий в университете я выяснил, что сначала я был утопическим коммунистом, а затем стал радикально настроенным социалистом, готовым бороться с применением соответствующей стратегии и тактики.

Единственной моей проблемой в беседе с Никсоном было отвращение, мешавшее мне искренне объяснять свои идеи вице-президенту и возможному будущему президенту США – эксперту по экономическим концепциям и имперским методам правления, в которые я уже давно не верил.

В чем была суть той длившейся несколько часов встречи, как рассказывает об этом автор одного рассекреченного документа? Я опираюсь только на собственные воспоминания. Из этой памятной записки я выбрал несколько абзацев, которые, по моему мнению, наилучшим образом характеризуют идеи Никсона: