Георгий Почепцов - Революция.com - Основы протестной инженерии

США называют наиболее активной страной, которая занята строительством других государств[14]. При этом в качестве наиболее важных выделяются три параметра:

• американская интервенция должна быть направлена на смену режима;

• для этого размешается большой объем наземных войск;

• американский гражданский и военный персонал активно включены в политическую администрацию.

Поскольку в большинстве случаев не удалось построить демократические государства, то возникает вопрос о других критериях, ведущих к успеху. Рассмотрение, среди прочего, таких стран, как Германия и Япония, позволило выделить следующие три критерия успешности включения внешней силы:

• совпадение со стратегическими интересами внешней силы: Германия и Япония, например, удовлетворяли необходимости сдерживания СССР;

• стратегические интересы должны совпадать в широком смысле с национальными интересами рассматриваемой страны;

• должен быть консенсус по поводу общих стратегических интересов внутри общества рассматриваемой страны, например, в Германии и Японии население было согласно со своими лидерами в аспекте союза с США против распространения коммунизма.

Если первый вариант критериев можно трактовать как определенную форму, то второй вариант отражает особый тип содержания, вкладываемого в эту форму.

Югославия, Грузия, Украина продемонстрировали вариант смены режимов по формуле непризнания прошедших выборов.

Кампания по непризнанию выборов одновременно является кампанией против власти, выборы являются лишь точкой отчета для начала «военных» действий.

Что дает концентрация именно на точке выборов? Во-первых, принципиально облегчена подготовка к смене режима, поскольку организационно и выборы, и смена режима опираются на однотипные виды организационных структур. Во-вторых, имеет место один и тот же вид информационной кампании, которая демонизирует имеющийся на этот момент правящий режим. В-третьих, выборы сами по себе являются критичной точкой, которая может быть использована для разнообразных целей. М. Райсман,например, считает выборы, проведенные под международным контролем, методом по восстановлению внутреннего порядка в дезинтегрирующейся стране [15]. В основе этого подхода лежит идея, что голос народа, отданный одной из сил, сделает ее полу божественной, что заставит подчиниться ей все воюющие стороны.

Аргентинский ученый Э. Заблоцки,анализируя военные путчив Латинской Америке, акцентирует два положения [16]:

• даже когда есть гражданская составляющая путча, этот вид недемократических изменений правительства остается военной проблемой, поскольку в нем участвует большинство армейских офицеров, а большинство гражданских групп остаются в бездействии;

• военному путчу, сбрасывающему демократический режим, обычно предшествует период экономического и социального хаоса, который характеризует вакуум власти, под которым понимается ситуация, когда правительство не выполняет своих обязанностей по правлению.

В основу своего подхода Э. Заблоцки положил теорию групп давления Артура Бентли,где особую роль играют политические группы давления, а не избиратели, политики и политические партии, как это обычно представляется.

Давление, как нам представляется, должно реализоваться либо как «проталкивание» события, то есть свои активные действия, либо как нейтрализация действий других. Именно нейтрализация действий других стала важной приметой оранжевой революции в Киеве, что привело к пассивному, а не активному сопротивлению власти.

Э. Заблоцки исследовал 32 варианта смены: 14 смен режимов и 18 смен правителей [1 7]. Его гипотеза такова: военный путч, сбрасывающий демократический режим, должен произвести существенные изменения в системе распределения благ, чего не произойдет при замене одного военного правителя другим или при демократическом президентском переходе власти. В результате гипотеза была подтверждена в 79 % смены режимов и в 89 % смены правителей. Э. Заблоикитакже исследовал другие экономические модели проявления политического давления [18].

Джон Гейтсподчеркивает, что в XVII веке революционные и контрреволюционные силы были относительно равны [3]. Революции были спонтанными, ответное реагирование правительства часто – слабым. В начале XVIII века правительственные силы уже оказывались сильнее. Конец XVIII и начало XIX века создают уже другое соотношение сил, и наступает время революций.