Георгий Почепцов - Революция.com - Основы протестной инженерии

• «размораживание» старых представлений;

• введение новых представлений;

• «замораживание» новых представлений.

Теперь посмотрим, как действуют митинг или демонстрация. Они направлены на создание контекста, максимальным образом способствующего виртуальной «ломке». Перечислим некоторые принципиальные моменты такого рода введения конфликтующих с доминирующими на данный момент ментальными конструкциями:

• маргинальная или запрещенная ранее точка зрения обретает публичность, что переводит ее в иной статус;

• митинг и демонстрация направлены на анонимизацию каждого участника, что делает для него возможным те типы поведения, которые он не практиковал ранее;

• митинг или демонстрация создают ситуацию физического контакта, который невозможен в обычной жизни;

• в случае применения силы против демонстрантов возникает еще более объединяющее «мы» против «них»;

• возникающая стрессовая ситуация «намертво» закрепляет вводимую информацию;

• в рамках митинга / демонстрации вводимая точка зрения никогда не опровергается.

Все это создает благоприятные возможности для интенсивного манипулятивного воздействия со стороны организаторов митинга / демонстрации.

Грузия-2003 и Армения-2004 обладали общими параметрами в виде низкого жизненного уровня и малой численности населения, когда даже без СМИ любая информация может распространяться без ограничений. Кстати, в однотипной модели лишения власти Слободана Милошевича протестующие оставили вне забастовок, которые тогда охватили очень многое, кафе, которые, вероятно, могли служить определенными коммуникативными ретрансляторами. Возможным ответом на разные результаты в Тбилиси и Ереване является наличие / отсутствие давления извне, а также потеря внутренней «энергетики» самим Шеварднадзе, который слишком давно находился у власти. Дополнительно к этому могла сыграть свою роль и большая/меньшая близость к России, поскольку в последнее время с ним у России не всегда были хорошие отношения.

В принципе и виртуальная война, и виртуальная революция требуют не одного, а целого набора сообщений, поскольку разные целевые группы должны получить то, что требуется именно им. Е. Месснерписал: «Агитация во время войны должна быть двуличной: одна полуправда для своих, другая – для противника. Но и двуличия мало – требуется, так сказать, многоличие: для каждого уровня сознания, для каждой категории нравов, склонностей, интересов – особая логика, искренность или лукавство, умственность или сентиментальность» [6. – С. 115]. Это содержательные отличия, но не меньшее разнообразие имеется и в вариантах каналов коммуникации, которые должны доставить выбранное сообщение до целевой аудитории.

В этом плане интересно мнение министра обороны США Доналда Рамсфельда, высказанное им на встрече с редакторами газет, что следует готовить специалистов по разным регионам со знанием языка и культуры, что их следует вознаграждать за это знание, а не наказывать, поскольку это определенное отклонение от нормальной армейской карьеры [7]. Здесь значимо это замечание о снятии сопротивления военной среды для такого типа специалиста.

Все вышесказанное позволяет сформулировать определенное правило виртуализации. Виртуальный объект может усилить свою воздействующую силу, если он строится, учитывая модель воздействия, наиболее эффективную для данной целевой аудитории, поскольку тогда он не меняет имеющуюся картину мира аудитории, а, наоборот, опирается на нее. Степень сопротивления такому объекту будет резко меньше.

Мы можем рассмотреть вышеназванные параметры виртуальной революции на нескольких вариантах смены власти: двух удачных (Чехословакия и Румыния) и одном неудачном (Китай). Мы построим наше изложение по одному пути, отталкиваясь от жертвы как ключевого элемента, задающего главный элемент сюжетности, легитимизирующей смену власти. Более точно следует сказать, что смена власти легитимизируется предварительной виртуальной частью, обвиняющей власть. Жертва, скорее всего, лишает власть права на защиту, тем самым выступая в роли своеобразного блокиратора дальнейших действий с ее стороны.

В Чехословакии жертвой стал студент Мартин Шмид, убитый в результате применения силы полицией при разгоне демонстраций. Эти протесты проходили в Праге 1 7 ноября 1989 года. Однако ключевое событие оказалось постановочным. Студент не только реально не погиб, но даже оказался сотрудником секретной полиции [8]. Сама секретная полиция организовала эти протесты, чтобы заставить уйти с политической арены коммунистическое руководство страны.