Георгий Почепцов - Революция.com - Основы протестной инженерии

Перед нами возникает разрешение конфликта не внутри конфликтной ситуации, а как бы с метауровня. Именно третья сторона, обладающая нужным уровнем авторитетности, а в данном случае и силы, становится таким метарегулятором конфликта. При этом ее роль моделируется как нейтральная, хотя на самом деле она является одним из участников.

При этом существуют варианты искусственного возникновения третьей стороны, когда обе стороны конфликта начинают обращаться, например, к международной общественности. При этом для одной из сторон это становится возможностью вынесения начавшихся процессов разрушения легитимности на международный уровень.

Советский Союз разрушался по сходным моделям. Идею «империи зла» усиленно поддерживали, в то же время уходя в сторону от освещения позитивных характеристик того же объекта. Освещение в западной прессе получали только негативные стороны, подрывающие легитимность действующей власти. При этом именно внутренняя оппозиция всегда более значима, чем любая внешняя, поэтому она в виде диссидентства активно поддерживалась извне.

Как видим, имеют место разнообразные попытки разрушения легитимности власти для последующей ее смены или трансформации. Всякий вариант внешнего строительства новой властной структурности (как, кстати, и внутреннего) имеет набор своих собственных точек уязвимости, позволяющих если не остановить, то хотя бы замедлить внешнее строительство. Например, для Ирака существенным моментом оказывается продолжение войны, что не позволяет в полной мере развивать внутренние структуры трансформации.

Выстраивание проекта извне требует удержания ресурсного, информационного, социального и других ключевых параметров будущей системы (или ее трансформаторов).Например, команды реформаторов всегда поддерживались извне в процессе перехода от социализма к капитализму. Их можно трактовать как определенные аттракторы, которые в имеющемся хаосе собирают вновь систему управления, ориентируя ее на новые типы целей.

Внешний игрок создает свой аналог внутри новой системы, пытаясь таким образом трансформировать ее. В этой роли, например, выступали диссиденты в советское время, когда, с одной стороны, их поддерживали ресурсно для создания внутри страны иной точки зрения, с другой – эта точка зрения уходила вовне, а потом возвращалась сквозь западные СМИ для распространения внутри страны.

Функционально это определенная «антиячейка», выстроенная в определенной контрсистеме, что не только держит систему в напряжении, но и создает условия для распространения новых таких же элементов. Система начинает наполняться инородными элементами, в долговременной перспективе ведущими к разрушению системы.

Подобный взгляд извне можно увидеть, например, в систематике построения реформы армии в исламских странах (речь идет о Египте, Пакистане и Сирии) путем увеличения гражданского контроля [5]. Уже сама формулировка задачи понятна, поскольку она направлена на определенное разрушение самодостаточности армии как общественного института. Политический инструментарий, способствующий такой трансформации, принимает следующий вид:

поддержка местных реформаторов;

поддержка гражданского контроля над военными;

усиление позитивного влияния с помощью выдвигаемых условий.

Перед нами достаточно четкий инструментарий, который, вероятно, применяется не только и не столько для построения армии, но и во многих других проектах. Каждый из этих инструментов (и в сумме, и в отдельности) направлен на создание условий для трансформации объекта в нужном направлении. Местные реформаторы должны создать условия для продвижения нужной трансформации изнутри. Гражданский контроль должен разрушить закрытость военных как системы. Открытые системы скорее поддаются трансформациям, чем закрытые. Внешние рамки в виде условий в обмен на те или иные действия должны создать необходимое внешнее давление на систему. В сумме выстраивается как внутреннее, так и внешнее давление на систему. Координация этих усилий и призвана трансформировать систему.

Планировщики военной игры Unified Quest'05, проведенной в сентябре 2004 года в США с задачей влияния на умы и сердца противника, исходили в своих рассуждениях не из настоящего момента, а из точки в будущем [6]: каким должен быть этот регион, когда войска уйдут из него. Соответственно, необходимым было решение проблемы проведения тех операций, которые могут привести к такому результату.