Евгений Ясин - Новая эпоха — старые тревоги - Политическая экономия

Настоящее — миг между прошлым и будущим. Будущее вырастает из прошлого. Если вглядываться в то, что происходило три, пять или десять лет назад, можно многое понять относительно того, что нам предстоит. С этими словами я предложу читателю прочесть то, о чем писал.

Экономический клуб основан в октябре 1998 года как профессиональное объединение экономистов преимущественно либеральных взглядов, в том числе тех, кто в 1992–1998 годах работал непосредственно в правительстве и Центральном банке.

Прежде всего, Клуб дал возможность продолжать общение людям со сходными представлениями об экономике и экономической политике России, с близким пониманием сути переживаемого страной переходного периода от плановой экономики к рыночной и обладающим в то же время высокой квалификацией.

После 17 августа период либеральных экономических реформ в России закончился. Точнее, закончился период пребывания сторонников таких реформ во власти, хотя многие из этих сторонников полагают, что по крайней мере с 1993 года никаких реформ в России не было.

Не будем спорить. Факт, что все эти люди оказались в оппозиции. Но они и в этом новом положении намерены добиваться воплощения своих идеалов.

Как бы ни оценивать конкретные опыты применения либеральных идей в нашей стране в последние годы, всех членов Экономического клуба объединяет убеждение, что только эти идеи, только либеральная политика (понятно, с разумными ограничениями) способны вытащить Россию из системного кризиса как следствия длительного коммунистического эксперимента. Россия в нашу эпоху обручена с либерализмом, ибо слабое и дорогое государство мало что может дать, кроме свободы. И только свобода может сделать его сильным и относительно недорогим.

То, что после 17 августа 1998 года переживает страна, — это всенародная беда. Люди не думали, что когда-нибудь им придется переживать ее снова. Финансовый кризис — за этими учеными словами стоит рост цен, превращающий заработки и пенсии в нечто мизерное, еще одна (третья на протяжении десяти лет) утрата личных сбережений. Пустые полки магазинов в августе-сентябре напомнили о не столь давнем, унизительном, невыносимом прошлом. Затем ситуация как будто стабилизировалась, но ожидания новых потрясений все сильней.

И вот с парламентской трибуны, со страниц газет и журналов слышны голоса: «Ага, мы вас предупреждали о гибельности курса реформ, мы знали, что этим кончится».

Иная версия: нужны были другие реформы, которые не принесли бы народу разочарования в рыночной экономике и демократии^ которых было бы человеческое лицо. Во всем виновны плохие реформаторы, заведшие нас в болото.

Сложилось преобладающее общественное настроение: надо сменить курс.

Зюганов неустанно повторял это как магическое заклинание. Правда, никогда ни слова не сказал, что же имеется в виду: то ли вернуться назад, то ли двинуться вбок… Теперь он может быть удовлетворен: либералы удалены из правительства, второе лицо в нем, определяющее экономическую политику, — его товарищ по партии. Уж он-то курс поменяет как надо.

Финансовый кризис, таким образом, привел к острейшему за последние годы политическому кризису, итогом которого стало устранение от власти практически всех сторонников реформ.

Крупнейшее поражение реформаторов, казалось бы, стало фактом. Поражение ли?

Что же все-таки произошло и происходит? Повинны ли в кризисе рыночные реформы? Что с ними будет дальше? Что надо делать и что реально будет делаться в ближайшие месяцы?

Эти вопросы необходимо обсудить и сторонникам реформ, многие из которых чувствуют себя в нокдауне, и правительству, которое все еще разрабатывает свою политику, новый курс.

Предлагаю непопулярную идею: разобраться по существу.

За основу возьму три тезиса, которые, как мне кажется, признает большинство здравомыслящих людей.

Первый тезис. Рыночные реформы были необходимы. Коммунистическая экономика представляла собой исторический тупик, я бы даже сказал, западню, из которой надо было выбираться любой ценой.

Второй тезис. Путь из западни не мог быть легким. Более того, в России и в остальных странах бывшего СССР он должен был даться много труднее, чем другим. Мы в западню забрались глубже, накопили больше деформаций, больше ресурсов вколотили в амбиции сверхдержавы. Больше изуродовали народное сознание.