Максим Кантор - Империя наизнанку. Когда закончится путинская Россия

Теперь разверните это рассуждение, примените его же — к России. Кто именно из революционных деятелей России последних тридцати лет является примером для подражания и моральным авторитетом? Гайдар? Чубайс? Горбачев? Революционные требования справедливости и отсутствия привилегий, звучавшие из уст Ельцина в первых актах российской драмы, завершились пактом, требующим личной неприкосновенности его клану, столь тесно переплетенному с кланом олигарха Березовского, что уже непонятно, кто кого на что подвиг.

Каков политический класс в России, если практически все депутаты и сенаторы являются миллионерами и миллиардерами? Если целью российской перестройки было вхождение в сонм европейских народов на основании правил европейской цивилизации, то как объяснить презрение к собственному населению и собственной истории, демонстративно явленной русскими либералами. Завоевания европейского Просвещения — прежде всего в уважении к народу, тому народу, который, согласно Мишле, должен быть учтен в первую очередь. Но именно эта масса и была принесена в жертву.

Сегодня, глядя на пренебрежение к бедам русскоязычного населения на Украине, Россия запоздало реагирует на то, что она сделала с собственным русскоязычным населением.

Отменить преподавание русского языка на Украине — плохо; однако ничуть не лучше расправиться с образованием внутри самой России. Скверно не знать русский язык — но если счесть количество малограмотных сегодня по сравнению с временами советской власти, то окажется, что ущерб, нанесенный временным правительством Украины, смехотворен. И когда борются с диверсией, учиненной против русской культуры на Украине, — борются с тем вредом, что причинили русской культуре в России. Украина — просто зеркало.

Украина, как всякая малая страна, помещенная внутрь большой страны, являет собой попросту модель большого организма. Сегодня принято утверждение, что Украиной управляет «хунта»; вообще говоря — хунта есть собрание военных, узурпировавших власть армейской силой; греческая хунта или чилийская хунта — наглядные тому примеры.

Конечно, можно термин толковать расширительно, но по отношению к явным штатским этот термин звучит уморительно. Однако если злонамеренный человек применит его по отношению к России, где во власти много генералов и полковников, то станет не до смеха.

Это лишь пример терминологический, но Украина представляет нам наглядно те самые процессы и явления, которые в куда большем масштабе представлены в России.

Украина так и не смогла решить, куда она, собственно, хочет податься — в Европу, которая так манит правами, или назад, в Россию, где есть преимущества общинных договоров. Но разве сама Россия за тридцать лет демонстрировала единую волю в вопросе выбора пути?

Эта нерешительность — типично русская проблема, точнее — проблема не народа России, но русского крепостника, который не хочет расставаться с преимуществами крепостного хозяйства, но досуг предпочитает проводить на Западе, в атмосфере равенства с другими богачами.

Сознание русского барина не может допустить, что у его западного приятеля, такого же, как он, богача, вообще нет рабов — русский крепостник считает, что его западный партнер лукавит: есть же африканские колонии, есть латиноамериканские гешефты, вот Ирак разбомбили, Югославию расчленили — у тебя, братец, у самого грехов хватает. Поиск грехов западного богача составляет основу политики русского барина — некоторое неудобство состоит в том, что западный богач грабит дальние страны, а русскому богачу приходится вразумлять свою собственную страну; эту техническую помеху отметил еще Данилевский.

Этот мыслитель, крайне популярный сегодня, сетовал: а кого нам прикажете колонизировать? Чуть что — кричат: не трогайте горцев, этих паладинов свободы!

Ситуация действительно непростая, и за тридцать лет нового решения она не обрела: и равенства нет, и внешних колоний нет, а внутренней колонией может являться только собственный народ; и что с этим прикажете делать?

Приходится говорить одновременно, что украинцы и русские — единый народ и что украинские проблемы русскими не являются, а так не бывает.

Сегодня считается, что Беловежские соглашения — недоразумение; и если принять это рассуждение, то никакого украинского государства нет, есть смута в братской стране, вдохновляемая извне.

Над армией Украины смеются: разве это армия; и политиков на Украине нет — только марионетки. Украина — заложница глобальной распри; в моде геополитика, говорят о противоречиях Атлантической цивилизации и Евразии. Но если противник ясен и этот противник не Украина — почему же не воевать с реальным врагом? Решать распрю с большим противником избиением младшего брата — занятие малопочтенное. Бей своих, чтобы чужие боялись, — это логика русского крепостничества, и от нее никуда не убежать.