Максим Кантор - Империя наизнанку. Когда закончится путинская Россия

Хунта понравилась людям. некоторые ограничения и эмбарго не смущали население. Резня однажды закончилась, устают ведь и от резни.

Например, премьер-министр ДНР Бородай тоже устал; он сложил с себя полномочия борца, вернулся в Москву; сегодня закусывал в дорогом ресторане.

Между прочим, борец за евразийскую империю сказал журналисту, что он уехал из Донецка потому что он выполнил свою работу. Он запустил проект, он «стартапер» — это буквальная цитата.

«Стартапер» — это сказано про проект массовых убийств и аннексии чужой земли.

Он, гражданин другой страны, запустил проект, где людей калечат и убивают, но, разумеется, он ни минуты не колебался — уезжать ему оттуда или нет. Это не его страна — он был стартапер.

Это не его страна — он выполнял работу. он это сказал.

Он сам это сказал.

Он передал запущенный проект «опытному полевому командиру» и уехал в Москву. Это трудно назвать цинизмом, поскольку это вообще вне оценочных категорий. Впрочем, он человек рассудительный, не безумец, как Гиркин.

Стрелков-Гиркин — безумец; однако это безумец, алакающий осмысленного существования — убийство есть необходимый компонент осмысленного существования. Не умея жить без убийств, он кочует с войны на войну, служит не идее (какой? белогвардейской, имперской? игровой?), но процессу насилия. Он такой страшный кадет Биглер — если кто помнит книгу Гашека. Представьте кадета Биглера, обладающего властью реальной, а не воображаемой. Полагаю, что герой Первой мировой Геринг — примерно такой же психологический тип; не мог жить без войны был одержим условной невнятной имперской идеей, убивал без удовольствия, но испытывал потребность в справедливых убийствах. То есть, это безумец не вполне — прежде всего негодяй. А «безумство» — это свойство организма, изюминка на торт. Примерно таким же был барон Унгерн.

За этот «запущенный проект», во всей видимости, России и предстоит воевать — и смертей будет еще больше.

8 августа. Берегите головы

80 лет назад самый умный в мире народ, немцы, сошел с ума.

Коллективное безумие немцев длилось десять лет. А немцы крайне рациональные люди.

Нет ни единой нации, застрахованной от внезапного безумия.

Сохранять рассудок становится все трудней, но старайтесь, граждане.

Одно из проявлений сумасшествия состоит в том, что за любовь к Родине выдают агрессивный инстинкт. Это подлог. Тот, кто действительно любит Родину, должен заботиться о ее чести.

11 августа. Суть дела

Когда разрушали Советский Союз, очень торопились.

Капиталистическому (демократическому, свободному, западному) миру было важно разрушить социалистическое хозяйство стремительно. Все боялись, что если разрушать постепенно, то социализм воскреснет.

Пришлось пойти на жертвы, таковые казались оправданными.

Вместо социалистической экономики согласились иметь класс — внешне похожий на западных миллиардеров, но абсолютно иной по сути. Это беззаконный класс бандитов — феодалов. Таких чекистов-миллиардеров прежде в природе не бывало.

С новыми персонажами истории смирились: казалось, что бандиты-феодалы все-таки лучше, нежели Советский Союз и плановая экономика.

Тем более, что бандиты-феодалы старались походить на западных миллиардеров: завели коллекции предметов роскоши и возвели дворцы, похожие на Версаль.

Сами про себя бандиты говорили так: мы такие же, как западные воротилы, просто у них прадедушка был бутлегер, а пращур — пират, а нам, в целях скорейшего воплощения прогресса, — приходится совмещать разбой и светскую жизнь в одной биографии.

Разница однако состояла в том, что три поколения между бутлегером и конгрессменом и двадцать поколений между пиратом и сенатором — были заполнены общественным договором, законодательством.

Законы нужны? Так мы настрогаем за ночь законов — дурацкое дело нехитрое. И стали строгать законы.

Однако все законы, которые производили бандиты-феодалы оставались «понятиями».

Внедренная в 90-е годы бандитская мораль: «жить по понятиям» — стала основанием жизни всей страны — и больше того, основанием международной политики.

Очень похоже на законы, но это не законы — а понятия, то есть, бандитские представления о справедливости.

Упрек западному партнеру всегда прост: «А он чего себе открысячил? Я тогда тоже возьму» — и это вполне здравая логика внутри мира понятий. Если им можно — почему нам нельзя? И никакой аргумент закона не действует против понятий — как не действует милицейская логика против логики братвы.