Валерий Смирнов - Афера на выборах

При этом получалось, что если вдруг голосование за беловежские соглашения не пройдет, то, значит, они будут денонсированы высшим органом государственной власти России, и Советский Союз нельзя признавать распущенным. Таким политическим решением демократы рисковать не могли, да и их американские спонсоры им бы этого не позволили.

Поэтому демократы решили как бы изъять Советский Союз из Конституции Российской Федерации по частям. Иначе говоря, изменить в соответствии с духом Беловежских соглашений все те статьи Конституции, в которых говорилось о том, что Российская Федерация является частью Союза ССР и таким образом провести голосование по Беловежским соглашениям как бы де-факто: мол, в российской Конституции больше нет статей, в которых говорится, что Российская Федерация — это часть Советского Союза. А раз так, то и выставлять их на голосование Съезда не нужно. Такова была схема. Очень скользкая с юридической точки зрения, но единственная, которая оставалась.

И вот на VI Съезде народных депутатов шла упорная борьба за то, чтобы изъять из различных статей Конституции Российской Федерации упоминания о Советском Союзе в самых разных контекстах. Причем подавалось это под самыми разными соусами: то под приведением в соответствие, то еще под какими-то совсем невинными. Но самой главной оставалась 6 статья Российской Конституции, в которой прямо говорилось, что Российская Федерация является частью Союза ССР. И вот на VI Съезде народных депутатов изъять эту статью из Конституции Российской Федерации так и не удалось. Ситуация, которая еще в ноябре 1991 года казалась немыслимой, потому что тогда поддержка Ельцина со стороны Съезда народных депутатов после августовского путча 1991 года была практически тотальной.

Это означало, что если на следующем — VII Съезде Народных депутатов в декабре 1992 года не удастся продлить чрезвычайные полномочия Ельцина, то его политический крах не за горами. Тем более что для большинства народных депутатов провальная политика с тотальным разорением населения, с изъятием у него всех доходов, с фантастической инфляцией, которая сожрала все сбережения, была связана тесно с правительством Гайдара.

А с этим правительством четко ассоциировал себя Ельцин, всячески его поддерживал, ставил между собой и этим правительством знак равенства. Само же правительство держалось у власти только на чрезвычайных полномочиях Ельцина (именно поэтому Гайдар всегда формально оставался и.о. председателя правительства), поскольку для занятия этой должности ему нужно было пройти через утверждение Съездом, а на это шансов, да еще и поле года столь лихих реформ, просто не было.

А это, в свою очередь, значило, что этому правительству придется уйти, а вместе с ним и политику в той или иной части придется менять. Вот такая выстраивалась цепочка.

Поэтому в тот период, во второй половине 1992 года шла отчаянная борьба за дату созыва Съезда народных депутатов, ибо чрезвычайные полномочия были даны Кльцину до 1 декабря 1992 года. Таким образом, позиция президентской компании была в том, чтобы провес- I и Съезд, например, в ноябре или октябре 1992 года, и, не поднимая на нем вопрос о полномочиях, как бы автоматически их продлить. То есть изобразить дело так, будто бы Съезд не принял решения об окончании чрезвычайных полномочий, об этом как бы все забыли, и потому они продолжаются сами по себе. Или же провести Съезд после 1 декабря, то есть когда уже стало бы ясно, что по факту эти полномочия все равно продолжают осуществляться.

Тем не менее Съезд удалось все-таки назначить на 1 декабря 1992 года. Высший орган государственной власти соответственно принял постановление о том, что чрезвычайные полномочия президента закончились, из чего следовало, что эти полномочия не возобновляются. И отсюда вопрос — что будет дальше с правительством Гайдара — стал тоже очевидным. Выставлять его на голосование на Съезде народных депутатов было вещью заведомо провальной.

Тем не менее Ельцин попытался это сделать, причем два раза. После третьего раза полагался то ли роспуск Съезда, то ли еще что-то, — мера, на которую он пойти тоже не мог, потому что понимал, что при этой Конституции и при этой системе выборов народных депутатов настроения вновь избранных депутатов будут еще более радикальными, чем тех, которые были избраны в 1990 году. Таким образом, появилось правительство Черномырдина, а правительство Гайдара ушло в отставку.