Дмитрий Саймс - Путин и Запад. Не учите Россию жить!

В то же время российские лидеры давно заявляют, что Россия в состоянии преодолеть любую систему ПРО. Однако в данном случае «это скорее декларация о намерениях и уязвленное самолюбие, чем реальный потенциал», — сказал по этому поводу в интервью «Голосу Америки» президент Центра Никсона в Вашингтоне Дмитрий Саймс.

…Я полностью верю администрации Буша в том, что несколько ракет в Польше и радарных установок в Чехии (а пока только об этом и идет речь) не направлены против российских баллистических ракет, — продолжал он. — Этого недостаточно, и они размещены совершенно не в том месте, чтобы противодействовать российским стратегическим системам.

Трудность в том, что в России рассматривают эту проблему в комплексе. Они видят расширение НАТО, шаги НАТО навстречу Украине, а особенно Грузии, с которой сегодня у России сложные отношения. С другой стороны, они слышат риторику высокопоставленных официальных лиц Польши, которые говорят: да, эти ракеты не направлены против России, но они укрепят стратегическое партнерство между Польшей и США, что в будущем даст нам рычаг против России.

Я не думаю, что США понравилось бы, если бы Россия делала что-то такое в отношении Мексики, что позволило бы этой стране получить какое-то стратегическое преимущество в отношении Америки. Поэтому здесь налицо сложная проблема. Но она не стала бы такой острой, если бы до нее в двусторонних отношениях не существовал бы ряд других проблем. Я думаю, что здесь надо многое обсуждать…

В период холодной войны в США возникло могущественное восточноевропейское лобби. Именно оно сыграло главную роль в принятии в 1950-х годах Резолюции о неделе порабощенных народов, именно благодаря ему противостояние Советскому Союзу стало политическим требованием для многих американских политиков. Кроме того, именно это лобби способствовало тому, чтобы президент Клинтон решил реализовать доктрину расширения НАТО на восток в середине 1990-х годов, пригласив к вступлению Польшу, Чешскую Республику и Венгрию.

Эффективность этого лобби — результат того, что миллионы американцев имеют восточноевропейские корни. Большая их часть, приехавшая в США после Второй мировой войны, считают себя беженцами, пострадавшими от коммунизма. Вот почему на них можно было рассчитывать в деле противостояния Советскому Союзу. Они очень хотели, чтобы их страны получили независимость. Традиционно самым влиятельным лобби было польское лобби, не только потому, что было лучше всех организовано, но из-за сильных позиций польского населения в ключевых штатах, особенно в Иллинойсе. Кстати, именно в Иллинойсе Барак Обама сделал политическую карьеру, именно оттуда он был избран в сенат США. Чикаго часто называют вторым по величине польским городом после Варшавы.

Президентам США, особенно тем, что пользовались большой популярностью, часто удавалось устоять перед восточноевропейским лобби, но всем приходилось относиться к нему серьезно. Например, Рональд Рейган зависел от поддержки так называемых рейгановских демократов, большинство из которых были белыми представителями рабочего класса, по происхождению в основном из Восточной Европы. В конгрессе влияние восточноевропейского лобби традиционно является сильным, но неравномерным в том смысле, что зависит от присутствия людей с восточноевропейскими корнями в каждом конкретном штате. Кроме Иллинойса, выходцы из Восточной Европы в основном сосредоточены в Мичигане, Пенсильвании, Огайо и Нью-Джерси. Граждане восточноевропейского происхождения играют меньшую роль на Юге и Западе США.

Организации этнических американцев (а не только выходцев из Восточной Европы) нанимают профессиональных лоббистов. Но эти нанятые профессионалы, как бы они ни были искусны, эффективны в основном благодаря сильным чувствам людей, которых они представляют. Понятно, что члены конгресса защищают интересы своих избирателей, поддержка которых им нужна для переизбрания, с большим энтузиазмом, чем реагируют на аргументы профессиональных лоббистов. Соответственно, обращение пусть даже в самую выдающуюся лоббистскую фирму не заменит влиятельных этнических организаций на уровне простых избирателей. Именно этим Польша и Украина обладают на территории США, а Россия — нет.

Будучи выходцем из Чикаго, Барак Обама отлично осведомлен о силе этнических лобби; он и его советники, разумеется, понимают, что при прочих равных условиях определение себя как противника России в восточноевропейском вопросе обычно является выигрышной позицией для американских политиков. Но прочие условия не всегда равны. Каждый президент США одновременно и главный политик, и верховный главнокомандующий, а две эти роли вступают в противоречие. Необходимость конструктивных отношений с Россией вызвана рядом важных интересов США, и президент Обама, который гордится своими аналитическими способностями и здравомыслием, возможно, решит, что преследование этих интересов превосходит по важности попытки завоевать поддержку какой-либо отдельной этнической группы. Но не вызывает сомнений, что его советники по внутренней политике предупредят президента, что в США за слишком дружелюбное отношение к России в ущерб Восточной Европе всегда приходится расплачиваться.