Джонатан Литтел: Хомские тетради. Записки о сирийской войне

М. продолжает: «This country is for everyone, and God is for us» [14] «Эта страна принадлежит нам всем, и Господь — с нами» (англ.). . Лозунги:

«Башар, уходи и забери с собой своих собак!», «Башар, это мы — сирийцы, а ты — нет!» Манифестанты танцуют, выстроившись в ряд, это действительно похоже на zikr, но никакого религиозного содержания в их танце нет. Во всяком случае, манифестация выглядит весело.

На улице блокнот лучше не вынимать. Всеобщая подозрительность принимает характер паранойи.

20.15. Ночная вылазка на ферму за пределами Аль-Кусейра, в сельскую местность, где нам предстоит встреча с одним офицером. В гостиной нам навстречу выходит молодой улыбчивый парень; ему семнадцать лет, он поддерживает Свободную армию, но в ее акциях не участвует.

Пока мы ждем, парень пересчитывает свои запасы. Калибр 9 миллиметров, боеприпасы в ящиках с израильскими наклейками, две сотни патронов калибра 7,62 на пулеметной ленте, где каждый пятый — трассирующий.

Выстрелы в темноте: где-то в районе больницы работает «душка» [15] БТР, или бронетранспортер, — военная машина российского производства с восемью колесами и башней, как правило снабженной пулеметом калибра 14,5 мм. На русском военном жаргоне душка означает «Дегтярева-Шпагина крупнокалиберный», или ДШК, — отсюда название «душка», пулемет калибра 12,7 мм. Возможно, однако, что сирийцы используют это название, произнесенное на свой манер, для пулемета 14,5 мм. . Слышны несколько очередей.

Райед обсуждает с Гневом переход границы. Наш провод ник объясняет, что взял микроавтобус из-за нас. Обычно он берет большой. Это обошлось им в несколько сотен долларов. Но от наших денег они отказываются.

Спор по поводу оружия. Гнев: РПГ стоит две с половиной тысячи, включая доставку; ракетная пусковая установка — шестьсот пятьдесят долларов. Один Калашников («руси», как его здесь называют) — тысячу восемьсот. Шестидесятимиллиметровый миномет — четыре с половиной, а один снаряд к нему — сто пятьдесят долларов. Миномет калибра 80 мм — семь с половиной.

Свободная армия получает значительную часть своего оружия, отбивая его у противника. Денег у нее мало. Иногда солдаты, симпатизирующие повстанцам, отдают кое-что даром, иногда приходится у них покупать, но это случается редко.

Гнев убежден, что мирным путем заставить уйти этот режим невозможно. Его придется свергать силой. Количество дезертиров идет по нарастающей. В районе Хомса, на его взгляд, число перебежчиков достигло десяти тысяч.

Гнев — личность известная. САС раздобыла списки, составленные госбезопасностью: там есть его имя. Нашему проводнику двадцать восемь лет, до войны он был столяром. В 2010 году совершил небольшой хадж: показывает мне иорданскую и саудовскую визы в своем паспорте. До событий был холост и как раз собирался жениться. И перед ним встал выбор— или революция, или семья. Сегодня он постоянно в разъездах. Но не из-за денег (его родные ни в чем не нуждаются), и перевозкой контрабанды не занимается. По просьбе Свободной армии взял на себя переправку журналистов, раненых, доставку лекарств, перевязочных материалов и прочего.

Поначалу он только принимал участие в манифестациях, но месяца через четыре ему надоело наблюдать, как там убивают людей. Проводником стал в июле, как раз в тот момент, когда первый из старших кадровых офицеров, muqaddam [16] Подполковник. Хусейн Хармуш перешел на сторону восставших и начал формировать первые katiba САС.

Хусейн Хармуш бежал в Турцию, но в августе был похищен и возвращен в Сирию, где его заставили выступить по телевидению с фальшивыми признаниями: якобы он получал деньги из-за границы и т. д. По некоторым данным, служба авиационной разведки собиралась его казнить в конце января, но повстанцы предложили обменять пленника на предполагаемых иранских агентов, захваченных в Хомсе.

Мы пьем мате, привезенный из Аргентины. Он здесь очень распространен. Офицер, которого мы ждали, так и не появился, и мы возвращаемся в Аль-Кусейр, чтобы заночевать у Абу Амара.

Когда мы уже собрались лечь, Гнев или наш хозяин, не помню точно, рассказал нам, что нынешней ночью САС собирается атаковать позиции правительственных сил. Ответ, безусловно, будет жестким: артобстрел и, возможно, рейды по городу и повальные обыски — надо быть готовыми к тому, чтобы покинуть наше убежище в любой момент.

В итоге ночь прошла относительно спокойно, если не считать автоматных очередей, выпускавшихся, судя по всему, с позиций возле больницы единственно с целью устрашения. Планируемая атака не состоялась, и нам не пришлось спешно покидать место ночлега: мы спокойно проспали до утра. Часа в три-четыре снова включили электричество, и в квартире загорелись все лампы. Проснулся только я, я их и погасил.