Владимир Ленин - ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ. Том 1

«В общем у таврических крестьян (без колонистов) многосеющие составляют около 1/ 6части всего числа дворов, имеющие средние посевы – около 40% и несколько более 40% дают дворы малосеющие с несеющими. В целом же населении Таврических уездов (с колонистами) к многосеющим принадлежит 1/ 5часть населения, или около 20%, к среднесеющим – 40% и к малосеющим с несеющими – около 40%» (с. 112).

Следовательно, присоединение немцев крайне незначительно изменяет состав групп, так что пользование общими данными о всём уезде не составит неправильности.

Наша задача теперь должна состоять в том, чтобы охарактеризовать по возможности точнее экономическое положение каждой из этих групп в отдельности и постараться выяснить таким образом размеры и причины экономической розни в крестьянстве.

Постников не поставил себе такой задачи; поэтому приводимые им данные отличаются большой разбросанностью, а общие отзывы о группах – недостаточной определённостью.

Начнём с низшей группы – бедной, к которой относится в Таврических уездах 2/ 5населения.

Насколько эта группа в действительности бедна, об этом лучше всего судить по количеству рабочего скота (главное орудие производства в сельском хозяйстве). По трём уездам Таврической губернии из всего количества рабочего скота – 263 589 штук – у низшей группы находится (с. 117) – 43 625 штук, т. е. всего 17%, в 2 1/ 3раза менее среднего. Данные о % дворов, не имеющих рабочего скота, были приведены выше (80% – 48% – 12% по 3-м подразделениям низшей группы). Постников на основании этих данных сделал вывод, что «% домохозяев, не имеющих у себя собственного скота, значителен только в группах без посева и с посевом до 10 дес. на двор» (с. 135). Количество посева у этой группы находится в соответствии с количеством скота: на собственной земле засевается 146 114 дес. из всего количества 962 933 дес. (по 3-м уездам), т. е. 15%. Прибавление арендованной земли увеличивает посев до 174 496 дес., но так как при этом увеличивается посев и в других группах и увеличивается в большем размере, чем в низшей группе, то в результате получается, что посев низшей группы составляет лишь 12% всего посева, т. е. 1/ 8посева приходится на более чем 3/ 8населения. Если припомнить, что нормальным (т. е. покрывающим все нужды семьи) посевом автор считает именно средний посев тавричанина, то легко видеть, насколько обделена эта группа с посевом в 3 1/ 3раза менее среднего.

Очень естественно, что при таких условиях земледельческое хозяйство этой группы находится в крайне печальном положении: мы видели выше, что 33–39% населения в Таврических уездах – следовательно, подавляющее большинство низшей группы – совсем не имеют пахотных орудий. Неимение инвентаря заставляет крестьян бросать землю, сдавать наделы в аренду: Постников считает, что число таких сдатчиков (с хозяйством, несомненно, уже совершенно расстроенным) составляет около 1/ 3населения, т. е. опять-таки значительное большинство бедной группы. Заметим мимоходом, что это явление «продажи» наделов (употребляя обычное крестьянское выражение) констатировано земской статистикой повсюду и в весьма значительных размерах. Пресса, отметившая этот факт, успела уже изобрести и средство против него – неотчуждаемость наделов. Постников совершенно справедливо возражает против действительности подобных мер, обличающих в авторах чисто чиновничью веру в могущество предписаний начальства.

«Несомненно, – говорит он, – что одно запрещение сдачи земель в аренду не уничтожит этого явления, корни которого лежат слишком глубоко в настоящем экономическом строе крестьянского быта. Крестьянин, у которого нет инвентаря и средств для собственного хозяйства, фактически не может пользоваться своим наделом и должен отдавать его в наём другим крестьянам со средствами для ведения хозяйства. Прямое запрещение сдачи земель заставит производить эту сдачу тайно, без контроля и, вероятно, на худших условиях для сдающего землю, чем теперь, потому что сдающий землю вынужден её сдавать. Затем, для оплаты казённых недоимок на крестьянах, наделы их чаще станут сдаваться чрез сельскую расправу [17], а такая сдача для бедных крестьян менее всего будет выгодна» (с. 140).

Полный упадок хозяйства замечается у всей бедной группы:

«В сущности, – говорит Постников, – несеющие домохозяева и малосеющие, обрабатывающие свою землю наймом чужого скота, не представляют большой разницы в своём хозяйственном положении. Первые сдают в аренду односельцам всю свою землю, вторые – только часть её, но как те, так и другие либо служат батраками у своих односельчан, либо промышляют сторонними и большею частью земледельческими же заработками, проживая в собственной усадьбе. Поэтому обе категории крестьян – несеющих и малосеющих – можно рассматривать вместе; и те и другие принадлежат к домохозяевам, теряющим своё хозяйство, в большинстве случаев разорившимся или разоряющимся, не имеющим нужного для ведения хозяйства скота и инвентаря» (с. 135).