Назим Шихвердиев - Штрихи к портрету

Был выходной день. Володя ходил по дому, говорил мало, в том числе и с мальчиком. К вечеру, глядя на такое поведение приглашенного доктора, мама стала нервничать. Но вдруг перед сном ребенок заявляет, что завтра он пойдет в школу один. В шоке пребывают все, кроме Владимира Леонидовича, который все воспринимает как нечто само собой разумеющееся. И действительно с этой поры мальчик стал ходить в школу самостоятельно. Более того, у него была еще и клаустрофобия, то есть боязнь закрытых пространств. Еще один визит Володи в Лондон, и спустя некоторое время мама сообщила, что ребенок перестал бояться ездить в лифте.

В чем секрет – не знаю, но однажды сам смог убедиться в эффективности Володиных методов. После рождения второго ребенка у моей дочери старшая девочка стала по несколько раз в день какать в штанишки. Даже не столько какать, сколько пачкать. Естественно, мама сразу шла ее помыть и переодеть. Нельзя сказать, что родители все внимание уделяли младшему ребенку. Совершенно нет. Но ревность со стороны старшей была страшная. И ничего поделать не удавалось. Продолжалось все это года полтора. Показывали врачам, возили в церковь. Ничего не помогало. Я обратился к Володе. Он сказал, что вообще-то с детьми не работает, но готов попробовать. Только надо сказать ребенку, что она поедет к волшебнику. Он устроил целый спектакль со свечами и прочими волшебными атрибутами. Результат – все абсолютно нормализовалось. Вот уже больше трех лет у ребенка нет никаких проблем со стулом. Володя помог или что-нибудь произошло другое – бог ведает. Но факт остается фактом: по времени все совпало.

У нас с Володей совсем другие отношения, чем с большинством моих друзей. Они складывались с первых дней нашего знакомства. Я поступил в Военно-медицинскую академию шестнадцатилетним выпускником школы. А Володя к моменту поступления успел окончить фармацевтическое училище, отслужить два года срочной службы и дослужиться до старшего сержанта. Мне было шестнадцать, а ему исполнилось уже двадцать два года, и был он назначен заместителем командира нашего взвода. Мы все хорошо помним, как он нас гонял во время «курса молодого бойца» до принятия присяги: «подъем» и «отбой» по секундам, зарядка, проверка формы с ежедневным подшиванием подворотничка, строевая подготовка, марш-броски, лазание по полям с рытьем окопов на занятиях по тактике. В столовой он тоже чувствовал себя «дедом». Даже прозвище получил – «Куркуль». Сейчас сам над этим смеется. Но, видимо, делал это без зла или действительно обладает каким-то даром. Во всяком случае, за прошедшие годы авторитет его только рос и укреплялся, хотя посмеиваемся мы над ним до сих пор. Главное, что он никогда не обижается.

Мы часто встречаемся со своими однокашниками. Все-таки шесть лет совместного обучения и как минимум четыре года совместного проживания в молодые годы в тесном коллективе сближают. Однажды во время такой встречи речь зашла о «сглазе» и «порче». Володя не преминул сказать, что он может снимать порчу и что у него есть даже доказательства. Оказывается, к нему обратилась женщина, которой сказали, что на ней «порча». Володя провел с ней некий ритуал ее снятия. А через пару недель она пришла к нему счастливая и сообщила, что он действительно это сделал. Аргументация простая. Женщина как-то зашла к тому «специалисту», который ей впервые объявил о порче. Он, едва взглянув на нее, воскликнул:

– Вы где-то побывали!

На удивление в глазах пациентки отреагировал:

– На вас была порча, а сейчас ее нет.

Мы посмеялись и спросили:

– А что такое порча?

– Да фиг ее знает! – прозвучало в ответ.

Вот такие у нас психиатры.

Есть колоритные люди другого типа, слушать которых доставляет удовольствие из-за совершенно особой специфики их речи. К таким я бы отнес Гордеева Михаила Леонидовича, больше известного не в качестве спикера, а в роли главного хирурга Института им. В. А. Алмазова в Санкт-Петербурге.

Однажды мы были в Мурманске на небольшой региональной конференции. После всех заседаний состоялся дружеский ужин. А уже после ужина заведующий кардиохирургическим отделением, провожая Михаила Леонидовича до гостиницы, предложил показать ему свое отделение в больнице, расположенной неподалеку. Сказано – сделано. Зашли и просидели за разговорами почти до утра. Обсудить ведь всегда есть что. В гостиницу Михаил вернулся только к 7 утра. А в 9 утра мы заехали за ним по дороге в аэропорт.