Наталья Богданова - Наркология - помощь или утопия? Зачем кошке пирожное?

Кроме бесконечной тревоги, членов семьи зависимого подстерегают приступы гнева и ярости. Гнев очень многослоен по смыслу и отношению к нему. В нашей культуре разгневанность женщин считается дурным тоном. Женщина должна уметь решать проблемы с улыбкой на устах. Мужчинам позволено большее. Но это еще не значит, что они могут использовать гнев себе во благо. Скорее всего, все обстоит с точностью до наоборот. Чем брутальней поведение мужчины, тем большее количество проблем оно порождает. Часто можно видеть смещение проявлений гнева с причины, его вызвавшей, на ничего не подозревающие жертвы. Этот феномен общеизвестен. Водители общественного транспорта бывают неоправданно и невероятно грубы с пассажирами. Можно предположить, что, помимо низкой культуры, причиной гнева водителя служит, конечно, не пассажир, а низкая оплата труда или собачьи условия работы. Свое недовольство жизнью водитель смещает с начальника на ни в чем не повинного и, как правило, безответного пассажира, чаще всего женщину. Страх потерять работу, отсутствие выбора, нежелание защищать свои интересы и ощущение бесполезности любых усилий в этом направлении делает из человека страшного монстра. Пожилые женщины, старушки, выходя из автобуса, говорят несколько униженных «спасибо» слащавыми голосами за то, что их довезли и высадили в нужном месте без брани. Уезжая с работы домой на пригородном автобусе в течение почти 20 лет, я неоднократно становилась свидетельницей безобразных сцен. И все они были связаны с тем, что водитель не получал ожидаемых наличных денег. Если билет куплен непосредственно у водителя за наличные, тогда он добр с тобой. Но если ты купила билет в кассе, то пеняй на себя. Удивительным всегда казалось то, что пьяным пассажирам всегда был зеленый свет. Скандальные, вонючие, едва держащиеся на ногах, многие без денег, тем не менее, они пользуются особыми привилегиями у водителей. Потом я поняла, что, в основном, судя по внешним, бросающимся в глаза признакам и поведению, водители и есть алкоголики в завязке, как у нас говорится простым обывательским языком. Такие же грубость и слащавость характерны и для наших пациентов. Резкие переходы от благодушия к взрывной агрессии – характерный признак органического повреждения мозга, а главный и единственный личностный ориентир на материальную выгоду – свидетельство деградации личности. Термин «деградация личности» предполагает, что в любой личности есть чему деградировать. На деле часто оказывается, что личность изначально глубоко дефектна. Она лишена каких-либо намеков на нравственные ценности. В отделение поступают подростки, которые, кажется, ничего не знают о ценности любви, привязанности, заботы, ответственности. Когда такой подросток попадает в больницу, то держитесь все. Он ухитряется дезорганизовать работу всего отделения. Даже махровые наркозависимые рано или поздно приспосабливаются к реальности стационара и начинают соблюдать правила. Подростки никогда этого не делают. Они бушуют и бунтуют. Даже когда они разнесут на клочки все отделение, вскроют все окна и двери, они не успокаиваются.

Стасик поступил к нам второй раз, прошло всего несколько месяцев, как он выписался. Снова начал употреблять «соли» – современный наркотик психостимулирующего действия. Был несколько раз задержан полицией. Папе уже присудили штраф в 120 тыс. руб. Папа простой работяга, занимается строительными отделочными работами. В семье еще есть младший сын. Мать не работает. Папа, конечно, в жутком шоке от Стасика и от штрафа в частности. Врач отделения, пожалев родителей, обещал длительный курс лечения: три, а то и четыре месяца. В планы Стасика это совсем не входит. Он начинает свои выкрутасы. Сначала тихо, потом все громче. Не принимает лечение, демонстративно не подчиняется распорядку дня, дерзит медицинскому персоналу, навязчиво ходит по пятам доктора, чтобы его выписали, капризничает, сочиняет небылицы про отделение, угрожает, что будет их распространять, саботирует работу с психологом, психотерапевтом. В это время раздается телефонный звонок мирового судьи. Вопросы судьи обескураживают: «Не можете ли вы его отпустить на судебные заседания одного?» При отказе выполнить просьбу судья требует объяснений: «Вы думаете, он сбежит? Но у вас ведь добровольное лечение? Сколько времени он у вас пробудет, слышал, что три месяца?» Исходя из характера заданных вопросов, нам становится понятно, что судья совсем не в теме. Во-первых, из круглосуточных стационаров пациент не может быть отпущен, тем более из закрытого стационара психиатрического типа. По требованию суда при отсутствии медицинских противопоказаний пациента могут конвоировать в суд. Во-вторых, добровольность лечения касательно наших пациентов – понятие чрезвычайно условное. В-третьих, желательный курс лечения может быть очень далек от реального. В-четвертых, мы не можем отпускать подростков без их законных представителей. Звонок судьи стал решающим в судьбе Стасика. На следующий день под нескончаемые недовольные крики отца он был выписан. Почему мы пошли на это? Просто произошел перевес в силах. Стасик и судья на одной стороне, папа на другой. Мы, мед – работники, всегда занимаем позицию сильной стороны, чтобы не оказаться виноватыми. Это необходимый прагматизм в нынешней ситуации в здравоохранении нашей страны. За последние 10 лет число уголовных преследований врачей выросло в десятки раз. Зачем нам подставляться?