Николай Пирогов - Быть хирургом. Записки старого врача

Григорий Иванович был человек недюжинный; я его любил за его особенного рода юмор. Он был сын того московского священника, который в 1820 годах вздумал написать опровержение Коперниковой системы; от отца перешла склонность к оригинальности и к сыну. В Москве он также не ужился в университете и вышел в отставку до эмеритуры [257] Эмеритура – специальная пенсия за выслугу лет. , больно сострив на одном экзамене над попечителем Голохвастовым.

Замечательна у этого нашего товарища была охота к изучению механизма часов, который он знал необыкновенно точно, а потому умел довольно верно определять достоинство часов. В Болгарии, в 1877 году, я встретился с одним врачом из Московского университета, знавшим Сокольского, и услыхал, что и до сего дня эта охота к часам не прошла у Сокольского. По рассказам, в его комнате висит более дюжины часов, механизм которых он так регулировал, что они все бьют в один момент.

Жаль, что на юбилее в Москве мое здоровье и хлопоты не позволили мне навестить Сокольского.

Я послал ему мою карточку с стихами Тредьяковского, которые Сокольский любил распевать некогда:

Когда бы мне сто уст и столь же языков,

Столь сильный глас был дан,

железо сколько сильный,

То и тогда б всех глупостей родов

Не мог измыслить я обильно.

Судьба моих товарищей, их было 21, собранных по первому призыву в профессорский институт, меня интересует нередко.

Со многими из них я не встречался ни разу с тех пор, как мы поехали за границу; с некоторыми виделся потом в Москве и Петербурге; но в дружестве или товариществе ни с кем из них не был впоследствии.

В живых из 21 еще, сколько мне известно: П. Г. Редкин, Сокольский, Мих[аил] Куторга [258] М. С. Куторга (1809–1886) – профессор истории в Петербурге. , Корнух-Троцкий, Котельников, Ивановский [259] И. И. Ивановский (1807–1886) – профессор международного права в Петербурге. и покуда я еще, – шестеро, и то не наверное; значит, смерть похитила в течение 53 лет 15, вероятно, и более. Двое умерли еще в Дерпте: Шкляревский, чудный парень и поэт (С.-Петербургского университета), – от чахотки и один (ипохондрик довольно ограниченных способностей, из Харькова) – от холеры; остальные потом, и из них один, Чивилев [260] А. И. Чивилев (1808–1867) – профессор политической экономии и статистики в Москве; погиб при пожаре запасного Царскосельского дворца, где он жил как руководитель занятиями сыновей Александра II – Владимира и Алексея. , бывший наставником у покойного наследника Николая Александровича, сгорел в Царскосельском дворце (по слухам, от руки сына).

Измучившись ездою на перекладной, никогда еще не ездивши по дорогам с перекладинами из бревен, которые заменяли в то время во многих местах шоссе, мы остановились сначала в какой-то гостинице, едва ли не «Демут», в С.-Петербурге, а потом для нас отвели пустопорожнее помещение в тогдашнем университетском доме, кажется, у Семеновского моста.

Первый визит был хозяину Щучьего Двора, как его тогда звали, директору департамента народного просвещения (Д. И. Языкову), какому-то молчаливому и натянутому бюрократу; приглашены были к нему на обед; обедали скучно и безмолвно, а потом представились и самому министру народного просвещения, князю Ливену [261] К. А. Ливен (1767–1844) – участник войны со Швецией (1789–1790); с 1819 г. – попечитель дерптского учебного округа; с 1828 по 1838 г. – министр просвещения. , генералу-немцу, говорившему весьма плохо по-русски, пиетисту по убеждению.

Назначен был, наконец, экзамен в Академии наук.

Для нас, врачей, пригласили экзаменаторов из Медико-хирургической академии, и именно Велланского и Буша [262] И. Ф. Буш (1771–1843) – профессор хирургии в Медико-хирургической академии. .

Буш спросил у меня что-то о грыжах, довольно слегка; я ошибся только per lapsum linguae [263] Обмолвка ( лат .). , сказав вместо art. epigastrica – art. hypogastrica. А я, признаться, трусил. Где, думаю, мне выдержать порядочный экзамен из хирургии, которою я в Москве вовсе не занимался! Радость после выдержания экзамена была, конечно, большая. Слава Богу, назад не воротят. Вообще экзамен в Академии для всех наших сошел хорошо с рук, за исключением Петра Григорьевича Редкина. Его, несчастного, отделал тогда академик Грефе [264] Ф. Б. Грефе (1780–1851) – академик по греческой и римской словесности. напропалую и дал такой строгий относительно judicium [265] Отзыв ( лат .). , что решили не посылать П. Г. Редкина в Дерпт. Он, однако же, хорошо сделал, что не послушался такого варварского решения и поехал с нами на свой счет. В Дерпте чрез несколько времени решили иначе.