Захарий Френкель - Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути

В связи с опасением повторения холерной эпидемии, очаги которой в Новоладожском уезде располагались вдоль водных путей сообщения, в местах скопления судорабочих, и распространялись особенно среди «погонщиков» по каналам, губернское земство поручило мне произвести санитарные осмотры мест погрузки и выгрузки дров, ночлегов погонщиков и вообще ознакомиться с санитарными условиями жизни рабочих на водных путях и особенно на приладожских каналах. После открытия навигации я объехал приладожские каналы. Систематически, путём осмотров и опросов, выяснял и составлял описание жизни рабочих, санитарной обстановки на «гонках» (плотах), на баржах, а также выяснял число погонщиков, их возрастно-половой состав и места, откуда они приходят наниматься на работу.

Выяснялись исключительно тяжёлые, просто безотрадные условия их жизни: невероятная скученность в местах ночлегов, невыносимое, совершенно нетерпимое в санитарном отношении состояние грязных дворов и навесов для лошадей, тянувших баржи. Среди этих лошадей нередки были случаи падежа от сибирской язвы, среди погонщиков было немало заболеваний сыпным тифом. В самой Новой Ладоге я осмотрел не только постоялые дворы, где «приставали» погонщики, но и очень много дворов по окраинам города, где так же ютились и ночевали приезжавшие со своими лошадьми «на тягу» крестьяне из отдалённых волостей уезда. Рассматривая свой промысел погонщика, как временную, в их сознании, отлучку из дома, они мирились с какими угодно неудобствами и грязью в местах, во дворах и помещениях, где они «приставали»: ночевали в грязных надворных постройках без постельных принадлежностей и пр., довольствовались невероятно низким жизненным уровнем. Осмотры и обследования убогих условий их жизни и быта при отходе на летний промысел укрепляли во мне понимание, что улучшение в их обстановке может быть обеспечено только при условии роста у них сознания своего положения, повышения у них самих требований и запросов к своим хозяевам и к содержателям постоялых дворов. Но в качестве противоэпидемических мероприятий приходилось, во что бы то ни стало, добиваться хотя бы некоторого упорядочения санитарной обстановки.

Я послал в губернскую земскую управу, санитарным отделом которой ведал Иван Андреевич Дмитриев, подробный отчёт обо всех осмотрах мест скопления судорабочих, погонщиков, рабочих по сплаву дров и леса, проведённых мною в течение весны и лета, в котором указывал, что при существующих условиях никакие меры, вроде открытия на лето временных больничек, не могут предотвратить опасности развития эпидемий в местах скопления во время навигации и летнего сплава массы людей в таких исключительно тяжёлых условиях питания, ночлега и вообще быта. Нужно разработать план более широких санитарно-противоэпидемических мер по упорядочению условий сплава дров и леса и движения барж по каналам и рекам — Волхову, Сяси, Ояти, Паше и др. — в уезде.

Позднее, не без влияния настойчивой постановки вопроса об антисанитарных условиях на реках и каналах в Новоладожском уезде и вообще на водном транспорте И. А. Дмитриевым и М. С. Уваровым [48] Уваров Михаил Семёнович — ученик Эрисмана, учёный-гигиенист, возглавлял санитарную службу Московской губернской земской управы. перед Медицинским департаментом, была направлена специальная правительственная комиссия во главе с крупными представителями водного транспорта для проверки на месте обстановки и установления, действительно ли она даёт основание для тревоги насчёт эпидемической опасности. Я получил по телеграфу предписание из губернской управы сопровождать эту чиновную комиссию при её работе в моём санитарном округе.

Комиссия в составе десятка чиновных особ в мундирах совершала своё путешествие по приладожским каналам на великолепном пароходе «Озёрной» — с обширной кают-компанией, буфетом, столовой и всеми удобствами. В составе комиссии был, как её истинный вдохновитель, М. С. Уваров, умевший всегда держать себя авторитетно и достаточно независимо. По долгу службы врача при начальнике округа водных путей сообщения был в комиссии Фраткин, акушер по специальности. На пароходе господствовал дух субординации и чинопочитания. Исключение было допущено лишь в отношении меня. При всякой остановке парохода у пристаней, шлюзов или в местах производства работ я настойчиво добивался согласия почему-то очень ко мне благоволившего начальника этой экспедиции посмотреть лично, в составе всей комиссии, условия быта и труда погонщиков, выгрузчиков леса, сплотчиков брёвен, связывавших брёвна в «гонки» (плоты) и т. д. Меня всякий раз поддерживал М. С. Уваров. Другие члены комиссии были люди «мундирные». На всё у них был ответ: «Как угодно Его Превосходительству».