Захарий Френкель - Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути

Гуткин А. Я. — профессор, зав. кафедрой школьной гигиены в ленинградском Санитарно-гигиеническом институте, занимался проблемами благоустройства детских учреждений.

Менделева Ю. А. — профессор-педиатр. В 1925–1949 — ректор и одновременно зав. кафедрой социальной гигиены женщины и ребёнка Педиатрического института.

Дочь средней дочери З. Г. Френкеля — Лидии Захаровны от первого брака с Вадимом Жаковым. Непосредственно перед началом войны окончила 10-й класс. Когда её мать с братьями и семья младшей дочери З. Г. — Валентины Захаровны были эвакуированы, Любочка осталась с дедом, бабушкой Любовью Карповной и старшей дочерью З. Г. — Зинаидой Захаровной в Ленинграде.

Подкорковое.

На углу Михайловской ул. и Площади Искусств в старинном здании находилась квартира дочери Захара Григорьевича — Лидии Захаровны, уехавшей в эвакуацию.

Людоедство.

После того, как квартира Зинаиды Захаровны на Провиантской ул. (близ зоопарка) была разрушена немецкой бомбой, она часто из-за затруднений с транспортом жила в пустующей квартире сестры.

Если буду жив.

Причиной семейного разлада с Любовью Карповной, дочерью и внучкой, несомненно, являлась продолжающаяся многие годы прочная связь З. Г. с его фактически второй семьёй — Екатериной Ильиничной и сыном Ильёй.

Алиментарный — пищевой, обусловленный питанием.

Гейгер. Происхождение человеческой речи и разума.

Лидия Захаровна с младшими сыновьями находилась в Красноярске, куда был эвакуирован электротехнический завод № 327, на котором работал главным инженером её муж — М. А. Спицын; Валентина Захаровна с сыновьями выехали в первые месяцы войны в Пермскую (Молотовскую) область, где начальником лесовозной железной дороги работал её муж Л. А. Быстреевский.

Дуранда — смесь жмыха и шелухи от злаковых, предназначавшаяся до войны для скота.

Софроницкий Вл. Вл. (1901–1961) — пианист, заслуж. деятель искусств, профессор консерватории, лауреат Государственной премии.

Арка, соединяющая два здания Главного штаба, действительно была создана К. И. Росси.

Так называли Любовь Карповну внуки. Захария Григорьевича в семье называли Дидей.

Всеволод (Всевочка) (1925–1943) — сын Арсения Владимировича Шнитникова от первого брака. В начале блокады он жил с матерью, но уже к началу 1942 все родственники Всевы — мать (врач), бабушка, тёти — умерли от голода, и он остался один. Вскоре, однако, его вывезли в Волхов, а затем он переехал в Пермскую область, где находилась с семьёй Валентина Захаровна. В феврале 1943 его из 10 класса призвали в армию, направили в авиацию и после 2–3-х месяцев учёбы он сразу попал на фронт, где разворачивалась Курская битва. Во время одного из воздушных боёв самолёт Всевы был сбит над Орлом. По рассказам очевидцев, лётчику удалось посадить самолёт, и Всева до последней минуты стрелял по немцам из пулемёта. В конце концов они вытащили его, раненого, из кабины. После долгого допроса и пыток он скончался. Местные жители похоронили его и долго берегли его могилу, хотя не знали ни имени героя, ни части, где он служил. Только после войны Арсений Владимирович нашёл место гибели сына в селе Кутафино Орловской области, и на могиле Всевы соорудили памятник из обломков его самолёта. В местной школе была пионерская дружина имени Всеволода Шнитникова, существует школьный музей.

Критическое отношение к 3. Г. со стороны близких, о чём он не раз упоминает, было вызвано его отношениями с Екатериной Ильиничной.

К сожалению, из-за подавленности семейными неурядицами, вызванными собственным нежеланием окончательно решить, какая из двух семей ему дороже, З. Г. не отметил в дневнике важное событие — приезд в командировку с фронта мужа Зинаиды Захаровны — Арсения Владимировича. 9-го августа Шнитниковы с Любочкой присутствовали на первом исполнении в Ленинграде 7-й симфонии Д. Д. Шостаковича. З. Г. собрал для них в саду букет из переживших зиму многолетников. «Букет получился чудесным… в блокаду!» — вспоминал Арсений Владимирович. — «Сама же Зинаида Захаровна написала вместе со мною дирижёру К. Элиасбергу записку с глубокой благодарностью за сохранение музыки в блокадном Ленинграде. Записку положили в середину букета… Можете себе представить, какой фурор производил этот букет на улицах и в трамваях, да и в самом зале Филармонии. Ведь о зелени тогда думали только в аспекте её пригодности для еды!!!.. По окончании симфонии Люба нерешительно идёт к эстраде, где стоит Элиасберг, и протягивает ему букет. Он наклоняется, берёт цветы, пожимает Любе руку… Кругом все улыбаются, взволнованно аплодируют…». В течение всех послевоенных лет и до сих пор этот эпизод с вручением Любой букета Элиасбергу упоминается во всех статьях и фильмах, посвящённых первому исполнению 7-й симфонии Шостаковича в блокадном Ленинграде.