Мартин Блейзер - Охотники за микробами. Как антибиотики, санация и дезинфекция ослабляют иммунитет и приводят к развитию новых заболеваний [litres]

Кампания называлась «Антибиотики – не автоматически»; ее целью было изменение модели поведения и пациентов, и поставщиков медицинских услуг. Поскольку во Франции была централизованная база данных выписываемых лекарств, была просмотрена большая выборка примерно между 2002 и 2006 годом; за это время выписали 453 миллиона антибиотиков – почти 10 миллионов в месяц. Для страны с населением 60 миллионов человек это очень много.

К концу кампании, к 2007 году, уменьшение составило 26 %, причем во всех регионах Франции, для всех классов антибиотиков и для людей всех возрастов. Но особенно эффективно она сработала именно для детей младше трех лет: на каждого ребенка стало приходиться уже не 2,5, а 1,6 курса в год, спад составил 36 %.

В Швеции, стране с очень хорошо развитой медициной, количество медикаментов, выписываемых амбулаторным пациентам, «всего» 388 на тысячу, а не 833, как у нас, в Америке. То, что в Швеции [7, см. с. 220] выписывают более чем вдвое меньше, говорит о реальной возможности уменьшения количества лекарств и опасности для здоровья населения.

Другие французские чиновники пошли дальше. Пилотная кампания во Французских Альпах под названием «Антибиотики, только если необходимо» [6, см. с. 220] – логичный следующий шаг после «не автоматически». Если бы США приняли подобную программу, наверняка бы постепенно сумели слезть с этой «иглы». Применение антибиотиков у детей уже уменьшилось по сравнению с пиковым значением примерно на 20 % благодаря программам, которые первоначально нацеливались на уменьшение резистентности. Программы в основном связаны с обучением врачей и других медработников «первой линии»: им объясняют, почему стоит бороться с рефлексом прописывать антибиотики по любому поводу.

Есть еще одна вещь, которую может сделать государство, чтобы сократить избыточное использование антибиотиков: запретить фермерам давать животным, чью продукцию – мясо, молоко, сыр, яйца – мы едим. Осадка из антибиотиков в еде и воде вполне можно избежать. Нужно задать дату полного запрета этой практики. Или, например, серию дат, в которые будут приниматься более строгие правила.

Для потребителей это значит, что мясо, яйца, молоко и рыба в магазинах слегка подорожают. Но, с другой стороны, мы уже расплачиваемся за антибиотики в еде распространением резистентных организмов, все меньшей эффективностью наших медикаментов и расходами на лечение аллергий, аутоиммунных заболеваний и расстройств обмена веществ. Что лучше: в будущем платить в магазине или платить сейчас страховыми взносами, налогами и испорченным здоровьем?

В конце 2013 года Управление по контролю за продуктами и лекарствами объявило о первых шагах к запрету использования антибиотиков для стимулирования роста сельскохозяйственных животных. Главный повод – опасность заражения людей резистентными к антибиотикам бактериями от животных. Но есть еще одна польза – уменьшение осадка из лекарств в нашей пище и воде. Это, конечно, важный шаг в верном направлении, но на Управление (и на пищевую промышленность) нужно безжалостно давить, ибо если не следить за строгим исполнением предписаний, фермеры будут дальше использовать антибиотики в таких же количествах, но просто для «лечения болезней» крупного рогатого скота.

И не нужно останавливаться на антибиотиках. Пищевикам разрешают продавать продукты, в которых есть глистогонные средства, инсектициды и гормоны. Что интересно, для некоторых, вроде тестостерона и эстрогена, вообще нет никаких ограничений из-за следующей формулировки в правилах Всемирной организации здравоохранения: «Осадок, оставшийся от использования этого вещества в качестве стимулятора роста в соответствии с хорошими практиками скотоводства, скорее всего, не представляет угрозы для здоровья человека». Нам точно стоит и дальше применять подобный стандарт?

Методы разработки новых лекарств также нужно пересмотреть. За вдохновением вернемся примерно на 100 лет назад, когда Пауль Эрлих, один из пионеров теории микробов, экспериментировал с сотнями веществ, пока не нашел сальварсан, более безопасную производную мышьяка, которая стала «волшебной пулей» для лечения сифилиса. Больше ни одну болезнь им лечить было нельзя. Когда у вас нарыв на коже, то, скорее всего, вы подверглись воздействию разных бактерий, но в инфекции почти всегда доминирует только какой-то конкретный. Если бы терапия была направлена только против него, вам бы стало лучше.