Аланна Коллен - 10% Human. Как микробы управляют людьми

Ученые попытались выяснить, какова наибольшая разница между ферментами в американских и неамериканских образцах кала. Ферменты (или энзимы) — это «рабочие пчелы» молекулярного мира, и у каждого из них своя работа: например, один расщепляет белки, другой синтезирует витамины. 52 фермента, выделяемые кишечными микробами из американских и неамериканских образцов, обнаруживали четкую принадлежность к той или иной группе населения. Сейчас я задам вам простой вопрос. Одна группа этих ферментов отвечает за синтез витаминов из бедной витаминами пищи. Как вы думаете, у кого таких ферментов оказалось больше — у американцев или у представителей двух других групп? Я вначале решила, что в американских образцах таких ферментов наверняка меньше, так как жители Запада имеют доступ к питательной и богатой витаминами пище, и вряд ли кто-то сможет опередить их по этой части. Но я ошиблась. В действительности в американских микробиомах содержалось больше генов, отвечавших за синтезирующие витамины ферменты. А еще в них вырабатывалось больше ферментов, способных расщеплять фармацевтические лекарственные препараты, тяжелый металл ртуть и соли желчных кислот, выделяемые при переваривании жирной пищи.

По сути, различия в микробиоме жителей США и жителей доиндустриальных деревень отражали различия между хищными и травоядными млекопитающими. Если кишечные микробы американцев являлись специалистами по расщеплению белков, сахаров и заменителей сахара, то кишечные микробы америндов и малавийцев были способны расщеплять крахмалы, которые содержатся в растениях. Вот, пожалуй, повод для размышления тем, кто подумывает о так называемой палеодиете.

Возвращение микробов — новая и пока неопределенная область медицины. Каким бы ни был медицинский потенциал пробиотиков, пребиотиков, фекальных трансплантатов и других препаратов для восстановления микробной экосистемы, по-прежнему верна мудрость: болезнь легче предотвратить, чем вылечить. Наш биологический вид за считаные десятилетия растерял то исходное микробное разнообразие, которым наделила нас эволюция. Если бы кое-где в нетронутых и неиспорченных уголках мира еще не сохранялись, подобно оазисам, традиционные общества, живущие без антибиотиков и без фастфуда, мы бы, пожалуй, вообще не знали, какой изначально была человеческая кишечная микрофлора. И теперь все в наших руках: от тех из нас, чья внутренняя экосистема уже отражает утрату биоразнообразия на планете Земля, зависит, можно ли обратить этот процесс вспять. А сделать это необходимо ради наших детей и внуков.

В 1917 году король Великобритании Георг V разослал телеграммы семерым мужчинам и семнадцати женщинам, выказав им свое почтение и поздравив их со столетием. Так зародилась традиция, которая жива и поныне, — только теперь царствующая внучка короля Георга рассылает юбилярам уже не телеграммы, а поздравительные открытки. Но сейчас работы у королевского двора изрядно прибавилось: королеве Елизавете II приходится ежедневно подписывать больше поздравлений со столетием, чем ее дед подписывал ежегодно. Сегодняшние столетние юбиляры были еще детьми, когда король Георг рассылал первые поздравления, однако за время жизни этих уже весьма пожилых людей число британских подданных, ежегодно переступающих почтенный возрастной порог, выросло от двузначных чисел до примерно 10 000 человек.

В ХХ веке человечество нашло способ укротить и победить своего древнейшего и злейшего врага. Благодаря вакцинации, медицинской гигиене, обеззараживанию воды и антибиотикам мы вдвое увеличили среднюю продолжительность жизни, составлявшую ранее всего 31 год. Там, где эти четыре новшества получили наибольшее распространение, то есть в развитых странах, средняя продолжительность жизни приближается к 80 годам. Большинство перемен, которые позволили нам отдалить наступление смерти, произошло за очень короткий срок — примерно за 50 лет от последнего десятилетия XIX века до окончания Второй мировой войны.

Сейчас, в XXI веке, мы открываем новую главу в истории здоровья нашего биологического вида. Долголетие, выпадающее на долю многих жителей Запада, — не единственный показатель здоровья. Даже те, кому посчастливилось прожить восемьдесят, девяносто лет или больше, все равно ощущают ограничения, накладываемые на качество жизни состоянием физического и психического здоровья. А если вспомнить о малышах, попавших в капкан аутизма, о миллионах детей, страдающих от экземы, сенной лихорадки, пищевых аллергий и астмы, о подростках, которые узнают, что им всю жизнь придется делать себе инъекции инсулина, о взрослых молодых людях, сталкивающихся с разрушением нервной системы, и о многих миллионах людей, страдающих избыточным весом, депрессией и неврозами, — то качество их жизни гораздо, гораздо хуже, чем могло бы быть.