Генри Джей Пшибыло - Обратный отсчет. Записки анестезиолога

Малышу предстояла операция на пенисе – и не первая. За свои три года он уже перенес два неудачных обрезания, сделанных в другой больнице, и его мать явно находилась на грани. Один неверный шаг – и пружина бы разжалась. Как всегда, войдя в двери, я первым делом представился. Отец мальчика поздоровался со мной; мать сидела, не шелохнувшись, и молчала. Ее взгляд пронзил меня, словно выстрел; ее злость – окатила холодом.

Удивительно, сколько случаев патологии гениталий встречается у мальчиков; и не менее удивительно, на мой взгляд, до чего родители сходят с ума из-за проблем с детскими пенисами, – как будто их сынки будут приговорены жить изгоями и навсегда лишатся шансов преуспеть, если хоть что-то с этим крошечным органом окажется не в порядке. К счастью для меня, я не работаю детским урологом. (Да и взрослым тоже, ведь их как только не называют: и членоведами, и мочепроходцами, и генитальными сантехниками – или, мое любимое, пискоструями). Детским урологам приходится выдерживать поток дооперационных и послеоперационных консультаций, шквал вопросов и эмоций, с ними связанных. Я же, будучи анестезиологом, общаюсь с пациентом, как правило, только в день самой процедуры.

Отходя от ее прожигающего взгляда, я начал задавать обычные вопросы. Отвечал отец; мать, тихо закипая, так и сидела в углу. Я осмотрел мальчика, потом начал объяснять родителям, как собираюсь давать наркоз. Я обратил внимание, что после предыдущих операций ребенку не делали блокады для снятия боли. Мне сразу вспомнился Кейси, мой наставник и пример для подражания.

Его пациентами были преимущественно дети с теми же проблемами, и их родители требовали обеспечить сыновьям обезболивание, которое продлится еще долго после операции, вплоть до выписки и возвращения домой. Каудальная блокада, один укол местного анестетика, который делается под наркозом (то есть не причиняет ребенку дискомфорта) в область копчика, снимает боль на шесть часов, а то и дольше. У одного из моих пациентов ее эффект оказался настолько продолжительным, что первая таблетка обезболивающего потребовалась спустя шестнадцать часов после операции.

Я вспомнил, как Кейси меня учил: «Больше каудальных блокад – больше довольных пациентов». Он настаивал на том, что каждому пациенту, которому каудальная блокада может обеспечить обезболивание, необходимо ее делать. Я следовал его совету и всегда гордился тем, что дети не только не испытывали боли, пробуждаясь после операции, но оставались довольны и счастливы, уезжая из госпиталя и возвращаясь домой.

Однако в случае с той разъяренной мамашей одного упоминания о каудальной блокаде хватило, чтобы вызвать взрыв. Тревога или злость – трудно сказать точно – прорвались наружу. Возможно, взбунтоваться против блокады ее заставил опыт неудачной эпидуральной анестезии при родах или распространенное заблуждение о том, что каудальная блокада может привести к параличу. Это совершенно неверно. В любом случае, если до упоминания о блокаде я еще мог завоевать ее доверие, то теперь, похоже, лишился своего шанса. Надо было придумать другую стратегию.

Мальчик тем временем продолжал скакать на кровати под надежной защитой отцовских рук, не обращая внимания на нашу стычку.

Я был убежден, что обеспечу ребенку лучшее послеоперационное обезболивание, чем он получал в предыдущие разы. Проще всего было согласиться с матерью, не поднимать больше тему блокады и обойтись без нее. Однако я забочусь, в первую очередь, не о родителях, а о пациентах. Я хотел, чтобы мальчик получил наиболее безопасную, незаметную и безболезненную анестезию из всех возможных. Моя цель заключалась в том, чтобы вернуть его родителям полностью очнувшимся, веселым и не испытывающим боли. Я решил настоять на своем.

Надо было точно определить, до какой степени я могу надавить на родителей, чтобы они согласились с моим планом анестезии – более эффективной, чем при предыдущих процедурах, – преодолев свои сомнения. Пройдя все стадии профессионального развития, от « посмотри » до « сделай сам » и « научи другого », я выполнил больше двух тысяч каудальных блокад – без единого серьезного осложнения. Пора было переходить в атаку.

– Это тот редкий случай, когда я могу сказать, как поступил бы сам – не как врач, а как отец. И я утверждаю, без всяких колебаний, что никогда не допустил бы моего сына до этой процедуры без последующей каудальной блокады.

– Правда? – переспросил отец. – А она безопасна?